Российские военные базы за рубежом, XVIII–XXI вв. - [71]

Впрочем, знакомство с русским языком среди жителей Иносы вовсе не редкость: благодаря постоянному пребыванию на рейде русских стационеров, имеющих ежедневные сношения со "своим" берегом в Иносе, жители этой "русской деревни" уже вполне освоились с ними и в большинстве своем научились кое-как объясняться по-русски…

…На одном из холмов стоит здесь довольно большой двухэтажный дом, прозванный почему-то нашими моряками "холодным домом", хотя сам он имеет претензию называться "гостиницей «Нева»", о чем свидетельствует его вывеска. Замечательно, что эта "гостиница «Нева», с буфетом и бильярдами", содержится каким-то японским семейством исключительно для русских. А чтобы не затесался в нее какой-нибудь посетитель иной национальности, хозяева сочли за нужное прибить над входом особую доску с предупреждающими надписями по-японски, по-русски и по-английски, которые гласят, что "сюда допускаются только русские офицеры"»[84].

Увы, Крестовский из этических соображений или опасаясь царской цензуры не упомянул о том, что больше всего притягивало господ офицеров в Нагасаки. Это, говоря современным языком, секс-туризм.

Чтобы современный читатель мог понять ситуацию в Нагасаки, нужно сказать пару слов об офицерских нравах в России конца XIX века. Так, вступать в брак младшим офицерам было запрещено уставом. В Морском ведомстве исключение сделали лишь для младших офицеров, служивших в Сибирской, а позже и в Амурской флотилиях, поскольку «в местах не столь отдаленных» найти достойную невесту было практически невозможно.

Невеста должна была быть из породистой семьи, то есть из дворян, лишь в отдельных случаях делались исключения для семей интеллигенции. В свое время, изучая подшивку «Артиллерийского журнала» за 90-е гг. XIX века, я полчаса не мог понять, в чем суть скандала, когда армейский артиллерийский офицер женился на дочери мебельного фабриканта. Его за сей брак хотели выкинуть из бригады, да тут вступилась либеральная пресса.

Мало того, даже если невеста была из знатного дворянского рода, ее должны были принять в свой круг «полковые дамы» (то есть жены офицеров полка, не путать с «полковыми дамами» другого сорта). Если полковые дамы не принимали невесту или жену офицера в свой круг, то ему приходилось уходить из полка (с корабля).

Но зато в отношении неофициальных «подруг» в нашей армии и флоте в конце XIX века царил полнейший либерализм.

В заключение следует сказать, что в конце XIX века, в отличие от советского и нынешнего «демократического» времени, на русских боевых кораблях не было вертухаев-особистов, которые следили за поведением моряков.

Поэтому, сойдя на берег в Нагасаки, господа офицеры спешили не только в рестораны «Санкт-Петербург», «Кронштадт» и «Владивосток», но и в многочисленные публичные дома. Причем наиболее скромные и порядочные офицеры предпочитали вступать в брак с японками. Для этого нужно было заключить контракт с хозяйкой так называемого «чайного домика». Обычно контракт заключался на все время стоянки корабля. Женами становились 14—16-летние японские девушки. Таким образом, в течение всей стоянки капитан или мичман знал, что он в любой момент может прийти в чайный домик, где его будет ждать туземная жена, строго хранящая ему верность до самого подъема якоря корабля.

Многие офицеры все время стоянки так и жили в чайных домиках, лишь изредка появляясь на кораблях. Хозяйками чайных домиков, как правило, были японки, хотя встречались и исключения. Так, владелицей домиков в европейском стиле была Мина Рахиль Неухова-Писаревская — мещанка из Одессы.

Кто-то из моряков сложил песенку о девушках из Нагасаки с припевом:

У ней такая маленькая грудь

И губы алые, как маки.

Уходит капитан в далекий путь,

Оставив девушку из Нагасаки.

Для удобства коммерсантов обеих стран и не в последнюю очередь для наших морских офицеров компания «Мицубиси» в апреле 1886 г. организовала регулярные грузопассажирские рейсы Нагасаки — Владивосток.

Любопытно, что «русскую деревню» Иносу и ее девушек посещали не только простые офицеры, но и августейшие персоны. В 1871—1873 гг. фрегат «Светлана» совершал трехлетнее кругосветное плавание. Собственно, ничего удивительного в том не было — постоянно не менее десятка наших боевых кораблей находились в дальних плаваниях. Но на сей раз нужно было увезти из Петербурга не в меру разгулявшегося августейшего плейбоя великого князя Алексея Александровича.

Длительными запоями и беспорядочными интимными связями в семье Романовых никого не удивишь. Но Алексей, помимо всего прочего, завел серьезный роман с Александрой Жуковской — дочерью знаменитого поэта, служившей фрейлиной при его матери императрице Марии Александровне. Самое любопытное, «Сашенька» была на 8 лет старше Алексея.

Ряд историков утверждают, что в 1870 г. в Италии они вступили в тайный брак. Косвенным подтверждением служит то, что Алексей, доживший до 1909 г., имел сотни любовниц, но официально так и не женился.

Так или иначе, но лейтенанта Алексея Романова зачислили на фрегат «Светлана» и отправили в Америку. Через полтора месяца после отплытия «Светланы» в немецком городе Зальцбурге у девицы Александры Жуковской родился сын, названный Алексеем.