Российские оригиналы - [49]

Но всe оказалось не так просто.

Года через полтора опять встречаю его.

Интересуюсь: как эти самые? Фигуппио, кажется.

— Какие фигуппио?

— Ну, рыбки!

— Рыбки?

— Аквариумные! Вы же разводите их!

— А-а… Когда это было! — еле вспомнил Х. — Нет, давно уже не развожу. Некогда.

— А голова как?

— Что голова?

— Ну, сосулькой же попало вам по голове! Всe зажило?

— Зажило. Трепанацию, правда, делали, гематома, сказали, какая-то разрослась.

Х. была явно неинтересна тема разговора. Он нетерпеливо спросил, уклонившись от дальнейших вопросов:

— Вы на Сенном рынке не были случайно?

— Нет, а что?

— Почeм там розы белые, интересно?

— Не знаю.

— Я в Крытом рынке был, там рубль штука. На Северном — рубль двадцать. В Волжском вообще рубль двадцать пять. Хочу теперь на Сенной съездить, может, там хоть девяносто копеек!

— А вам много надо?

— Пять штук, — заулыбался Х. — Я ведь женился пять месяцев назад. И пообещал, что каждый месяц буду жене белые розы дарить. Сколько месяцев, столько роз. А они дорогие, собаки, хоть и лето на дворе!

На дворе было, действительно, лето. И мы стояли рядом с трамвайной остановкой, а поблизости был базарчик, и уйма старушек обреталась там, торгуя цветами, выращенными в собственных садах. Были там и белые розы и стоили они, это я точно знал, полтинник за штуку, при этом ничуть не хуже рыночных.

Я сказал об этом Х.

— Что вы! — ответил он. — Леночка узнает, что я у старух брал и на цветах, извините за выражение, жмотился, — обидится!

— Да откуда она узнает-то?

— Я сам скажу. То есть она спросит, где купил, она всегда интересуется. И я должен честно сказать.

— Но ведь вы всe равно ищете, где дешевле, всe равно жмотитесь!

— Почему? — обиделся Х. — Я экономлю, это Леночка одобрит и похвалит. Жмотиться — одно, а экономить — другое.

И он убежал, а я стоял, растерянный, не зная, что подумать об этом человеке, а заодно и его неведомой Леночке. Вместо умных мыслей колобродил в голове один только глупый вопрос: сколько роз ему придeтся покупать к серебряной, например, свадьбе. По моим подсчeтам вышло: ровно 300 штук!

Но встретил я его гораздо раньше серебряной его свадьбы. Лет через пять или шесть. Выглядел он плохо.

— Извините, не болели ли?

— Хуже. В тюрьме сидел.

— За что? — поразился я. Ни тюрьма, ни какое-либо злодеяние никак не шли к его облику мягчайшего и деликатнейшего человека.

— Как вам сказать… В приговоре значилось: покушение на убийство.

— Убийство? Кого ж вы, извините, хотели?

— Леночку.

— Леночку?! Жену? Которой вы розы раз в месяц?

— Я не хотел. Просто она суп всe время пересаливала. Я ей говорю: ты хочешь отравить мой организм. А она смеeтся: ничего твоему организму не сделается. Ну, я решил тоже. В суп ей насыпал крысиной отравы, как раз из санэпидстанции ходили по квартирам, раздавали, я и взял. Она суп съела и говорит: что-то мне нехорошо. А я ей: а мне, думаешь, хорошо после твоей соли? Я ведь еe просил, я ведь не со зла. Но если человек не понимает? уставился на меня Х. невинными вопросительными глазами.

Я не нашeлся, что ответить.

Я понял, что никогда не пойму этого человека.

Это меня бесило, и я стыдился своего глупого бешенства, и ушeл от него.

Потом мы довольно долго не виделись и встретились вновь в один исторически знаменательный день, когда произошло то, что теперь называют «путчем». Вся страна сидела у телевизоров и радиоприeмников, все ждали, чем кончится заваруха.

Я же вынужден был выйти, чтобы выгулять любимую собаку свою. Она ведь человеческих дуростей не знает, у неe свои заботы.

И вот иду с собакой, а навстречу Х. - с сумкой, из которой веник торчит.

— Вы в баню, что ли? — спросил я его.

— Да. Я в этот день всегда в баню на Садовой хожу. Там замечательная баня. Парная очень хорошая.

— А что вы думаете насчeт происходящего?

— Какая разница, что я думаю, извините? Разве от этого что-то зависит?

— Убеждeн, извините! — рассердился я. — Потому что мысль — материальна! Я это жизнью понял! И от того, что мы думаем, всего лишь думаем! — многое зависит на свете!

— Согласен, — ответил Х. — Но я ведь знаю, чем всe кончится, поэтому и не думаю.

— А чем кончится?

И Х. кратко и ясно изложил мне, что будет в ближайшие дни и месяцы. И все его прогнозы в точности подтвердились.

А я испытал облегчение.

Всe ясно, думал я. Х. - провидец. Ванга, Лонго, Кашпировский — и вот он ещe. Только неизвестен никому и денег из этого не делает. Но теперь ясно, откуда на лице у него такая безмятежность. Получая сосулькой по голове, он знает, что выздоровеет, отравляя жену, знает, что хоть и сядет в тюрьму, но выйдет. Вот и всe.

Некоторые частности, правда, не сходились: ведь можно было, например, если ты провидец, избежать той же самой сосульки. Но он, наверное, не только провидец, но и фаталист. Чему быть, того не миновать. Сегодня убежишь от сосульки, она тебя завтра настигнет. Так лучше уж сегодня — и даже встать под неe!

Ирония помогает избавиться от недоумений ума.

Но загадочный Х. настиг меня! — и навсегда теперь мне суждено терзаться загадкой этого характера.

Прошлым летом я встретил его. Он шeл странной походкой. Поздоровались. Остановились. Кое о чeм поговорили.