Российская Зомбирация - [53]

Я нервно спросил:

-И что, меня опять возьмут в рабство? Это уже не честно!

Бескровные губы виновато растянулись в извиняющую дугу. Красивая она, светлая, невесомая и легкая. Стройная, грудь не вульгарно выдается вперед. Наверное, какает бабочками.

-Простите, - тот же мягкий, извиняющий тон, - я уже не работаю с теми людьми. Теперь я здесь, вам нечего бояться.

-Я буду полным дураком, если поверю вам дважды. Меня изгонят из своего мужского племени.

-Правда, я больше не занимаюсь этим....

Да, как будто ты из работорговли ушла в балет. Как будто занятие проституцией кажется невинным по сравнению с тем, что она делала раньше. Я вчера расчленял и ел человечью печень, но сегодня я вегетарианец, поверьте! Я, все-таки закрыв за собой дверь, присел на краешек дивана.

-А вы знаете, куда нас продали после? Вы знаете, что мы участвовали в шоу на выживании и мой друг, поверивший вам Феликс Викторович, человек редкой душевной организации, погиб? Нас чуть не скормили буйным, вы понимаете?

Я был сама вкрадчивость и усидчивость. Фен бы, наверное, сказал, что я как канцлер Горчаков, получивший прозвище "железная задница". Чёрт, а я привязался к нему и к его фразам, исколовшим мое сознание. Тем не менее, коли судьба предоставила мне шанс поквитаться с этой женщиной, я своего не упущу.

-Я не знала... я была сама заложницей обстоятельств.... Поймите, мне тоже надо было кушать.

-Вас как зовут? Меня Иваном.

-Света.

Я скорчил участливую мину и приказал ей рассказать историю своей жизни. Она, всхлипнув, кивнула.

Света оказалась из интеллигентной семьи провинциальных учителей. "Опять!" - воскликнул я под ее непонимающим взглядом. Она успела получить педагогическое образование в куйбышевском филиале НГПУ и преподавала в куйбышевских школах русский язык и литературу. Так как гопники не хотели учить русский язык, а желали изъясняться на фене, то жизнь у Светы сладко не складывалась. Не поднявшись дальше старшего преподавателя, она встретила Зомбикалипсис голодным учителем. Очень мало неприспособленной интеллигенции выжило в зимнее время грандиозного хаоса и паралича государственной власти. Когда власть взяла одна из организованных преступных группировок, Света фактически осталась без работы: школы не работали.

-И вы пошли в работорговлю?

-Нет, - уже успокоившись ответила она, - я не хотела... но кому нужен в мире, где ценятся пушки и пули, человек, знающий грамматику русского языка? У меня был один приятель, который пожалел меня и взял меня в "офис" к своим ребятам. Я была нечто вроде секретарши, которую можно было трогать руками. Дела у фирмы шли неплохо, пока количество людей не стало иссякать, да и начались проблемы с Барабинскими бандитами. Меня несколько раз привлекали в том, чтобы ловить людей. Ну,... понимаете, путешественники, пусть даже вооруженные, теряют голову, если видят в лесу обнаженную девушку, особенно красивую. Я ведь красивая...?

-Чур меня, чур меня! - я осенил ее крестным знанием, - изыди Сатана!

Она в ужасе отшатнулась. На лице мраморная маска испуга:

-Что с вами?

Я прошептал:

-Не обращайте внимания, так я пытаюсь остаться нормальным и не поддаться влиянию ваших женских чар. Лучше, понимаете ли, иногда выставить себя полным идиотом, чем попасть в западню. Так значит с помощью вас, как на крючок, ловили людей, а потом продавали их в рабство?

Она поникла:

-Не всех, а только вооруженных, кто оказал бы сопротивление. Как вас, например. Говорят, фирму снабжают информацией военные, которые с помощью беспилотных самолетов прочесывают область. Замечают кого-нибудь и... говорят.

-И вам было не жалко?

Она вспыхнула лицом:

-А с какой стати я должна была жалеть людей, которые увидев беззащитную девушку, мигом бежали ее грабить и насиловать?

-И что, прямо все были такими негодниками, достойными каторги?

Ее лицо напоминало светофор: вновь потускнело:

-Феликс был первым.

-Вы, конечно же, прониклись к нему дружественными чувствами, и поэтому ушли из вашего людоедского бизнеса. А так как работы нет, но кушать хочется, вы пошли в бордель, где до моего появления вполне успешно продавали свою филологическую тушку людям, которым бы за диктант поставили оценку не выше двойки?

Она слабо улыбнулась:

-Всё примерно так, но не правы насчет того, почему я оказалась здесь. Вы думаете, кто-то добровольно отпустил бы меня? Меня продали, как скотину, сюда. Чтобы компенсировать расходы и чтобы лишний раз не распространялась кому не надо.

Возможно, Света ожидала сострадания или того, что я проникнусь тяжелым положением ее жизни и прощу её. Может, думала, что я очередной Ланселот нашего залихвацкого века, разрушу эту обитель и заберу ее с собой. Людям умственного труда чрезвычайно сложно выжить в мире, где нужно трудиться руками. Уметь сеять, жать, убивать, отбирать. Сочинять поэтические вирши или писать рассказики и малевать картины - это удел сытого, но не агонизирующего общества. Быть может через года два-три, когда жесткая и активная Партия Живых, о которой я слышал сегодня, пробирающаяся к власти, она наведет в области порядок, Светлана сможет вернуться к нормальной жизни.