Российская Зомбирация - [48]

-Господи, хоть я над тобой и буду смеяться, если выживу, но спаси и сохрани. А если спасусь, ты же знаешь, снова буду смеяться. Уж так устроен.

Рядом с трупом валялся обрезок железной трубы. Похоже, это было найденное им оружие, взятое с трупа, а он и не догадался им воспользоваться. Вся моя надежда, это медленно, как на прогулке по набережной подойти к отъедавшимся покойникам, взять арматуру и быстро размозжить им головы.

Я не знал как подходить к трупам. С одной стороны быстро, так как настигала погоня, а с другой медленно, чтобы не привлечь внимания зараженных. Реакция была похожа на то, когда тебе кричат: "Стоять!" и почему-то стоять охота в самую последнюю очередь. Поэтому я, сначала развлекая свои нервы медленным шагом, подражая психической атаке, но не выдержал, взвизгнул и рванул вперед.

Они не успели вскинуться и отлипнуть от трупа прежде, чем я схватил дубинку. Повезло, наверное.

Ударом железной трубы я проломил голову мертвецу, пытающемуся добраться до ягодиц погибшего игрока. Определенно в этих тварях разума больше, чем в иных людях. Правда, снять джинсы он не догадался, поэтому пытался собственноручно отодрать плотную ткань и искривил себе зубы о стальные заклепки. У этого игрока не было специального костюма, странно, но для лакомящегося и чавкающего от удовольствия зомби это не составляло проблемы. Я успел заметить вывернутые руки, где были сорваны, как щипцами, ногти. Странно, они теперь и ногти едят? Кальция не хватает? Да нет, вот вроде жопу грызет.

Еще каннибалы говорили, что самое вкусное и пригодное для еды мясо в человеке - это ягодичные мышцы.

Увертюра его смерти была такая же резкая, как и жизнь после инфицирования, резкие, намного быстрее человеческих движения, ярость, весь в крови, ногами профессионально не подсказывается на почти ползающих кишках.

Женщина, существо в сто раз опасней мужчины, немедленно вскочила, выгнулась и зашипела, как кошка. Я бросил взгляд на труп: когти девушки, как клюв ворона, выдолбили глазницы до багряной слепоты. Две окровавленные пещеры в зарослях из лоскутьев кожи. Сыта она, эстетствовала, лакомившись саке из глаза.

Несколько осторожных шагов назад: надо набрать дистанцию, прежде чем она бросится, издавая жуткие, напоминающие одновременно вой койота и блеяние барана, вопли. Бросится, как в последний бой, поднявшийся из окопа пехотинец. Будет целиться ногтями в лицо, чтобы я в ужасе отпрянул, тогда она повалит меня на спину, оседлает, обовьет, как искусная гейша волосатыми ногами, и станет наслаждаться торопливым обедом.

Самое паршивое, что зомби не сбросить с себя приемами, которые прошли бы с человеком. Например, им совершенно без разницы будешь ли ты их душить, тыкать ножом в печень или проводить болевой прием. Их может успокоить только смертельный удар. Никакие промежуточные травмы, что немедленно бы скрутили человека в бараний рог, с ними не пройдут.

Она бросилась на меня странной вихляющей походкой, словно руки и ноги ее не слушались. Это походило на то, как если бы бежала пластиковая кукла или манекен из витрины магазина. Тряпичная кукла на веревочках. За секунду до столкновения она сгруппировалась, вытянулась, стала выше и завизжала так, что повергла бы в смущение древнего германского берсеркера.

Мой удар пришелся не в височную кость, переломить которую можно и пальцем, а по ключице. Хрустнуло, и тут же я ощутил, как лежу на полу, а в темечке распускается цветок бессознательной темноты. На груди тяжелое и дурно пахнущее, как каштан. Я попытался перекатиться вбок, шаря по бетонной пустоши в поисках ствола дубинки. Женщина крепко зажала меня между худых бедер и рвала уцелевшую на мне одежонку.

От спазма в животе я непроизвольно описался.

Чувствуя, как по штанам растекается мокрое, липкое пятно, как при поллюции семя под одеялом, я понимал, пытаясь прикрыть руками голову, что дело плохо. Женщина и в живом состоянии без особых усилий загоняет мужчину в гроб, что уж говорить про мертвое существование.

Груди стало легче дышать, и она с удовольствием выпила пару стаканов грязного воздуха. Тело зомби обмякло, упало мне на лицо. Я на полсекунды почувствовал, как теплые, перепачканные в крови губы женщины целуют мои обветренные и разбитые оладьи. Она пару раз дернулась, пытаясь укусить меня, но вышло какое-то подобие извращенского поцелуя.

Заорав, я сбросил с себя затихающий труп. Протянутая мне небольшая, но крепкая рука, помогла подняться:

-Я вовремя, друг?

Я не сразу ответил, пытаясь отдышаться.

-Ну-ну, спокойней, она подохла.

Мужик лет под сорок, встретивший окончание СССР юным пацаном и, как всякий пацан, тоскующий по своему детству, наверняка тосковавший и по стране, где оно, детство, прошло. Опрятное, не испитое округлое лицо с короткой стрижкой. Рукопожатие мужицкое, мозолистое. Крепкое телосложение. Мне он сразу понравился. Обычный русский человек. Не герой, но и не рохля.

Пока есть такие все не так плохо будет.

В левой руке он держал точно такую же металлическую дубинку с куском сырого шашлыка из чьих-то мозгов. Я пошутил: