Российская полиция в мундире - [3]
Во времена Ивана Грозного отдельное место в полицейской системе занимала царская охрана: жильцы, рынды и воины особого назначения - опричники. Каждое из этих формирований имело определенное назначение и присущую ему одежду.
Жильцы несли при дворе почетную царскую службу и формировались из приезжих в Москву на житье детей иногородних бояр и дворян, отсюда и произошло их название. Одежда жильцов особо не отличалась от обычной одежды дворянской знати, но в большинстве своем в качестве верхнего платья жильцы носили длиннополые кафтаны типа ферязи, только более узкого покроя, с небольшим стоячим воротником и зауженными рукавами. Подпоясывались жильцы дорогими кушаками, на голову надевали остроконечные шапки с меховым околом и золотым шитьем на тулье, а на руки - белые перчатки с широкими раструбами. Вооружение их состояло из меча и протазана - ритуального оружия, имеющего вид плоского копья с кистью, насажанного на длинное, обшитое сукном, атласом или бархатом древко.
Рынды - непосредственные и постоянные телохранители государей - избирались из стольников и стряпчих. Сопровождая в походе царя, они были одновременно охраной, эскортом в царском поезде и его оруженосцами. Вооружались рынды топорами, секирами, шестоперами и носили пошитые из камки (шелковой с узорами китайской ткани), парчи или бархата турецкие кафтаны или ферязи преимущественно белого цвета, опушенные по бортам и низу горностаевым мехом. Турецкий кафтан представлял собой длиннополое верхнее платье без воротника, с глубоким полузаносом. Застегивался такой кафтан у шеи на запонку, а на левом боку по талии завязывался на тесемки. Турецкий кафтан и ферязь надевались поверх обычного короткого кафтана с козырем. Принадлежностями наряда рынд были также высокие шапки, остроносые сафьяновые сапоги и две золотые цепи, свисавшие крестообразно от плеч до бедер.[10]
Опричников, по современным понятиям, можно отнести к бойцам подразделений особого назначения. Они, как и другие постоянные войска, имели свою униформу. Форма эта состояла из длинной черной рясы и такого же цвета остроконечной шапки. Под шапку на макушку головы надевалась тафья-шапочка типа тюбетейки, которую опричники носили постоянно, не снимая даже в церкви. Обязательной символикой воина-опричника были собачья голова и метла, прикрепленные к седлу всадника, что означало: "они грызут лиходеев царских и метут Россию".[11]
В конце XVI в. в России полицейские функции осуществлял Стрелецкий приказ.[12]
Стрелецкая служба была в основном наследственной. Стрельцы получали годовое жалованье, освобождались от налогов и помимо службы занимались теми же видами деятельности (ремесла, торговля и т.п.), что и остальное посадское население.
Помимо московских существовали и городовые стрельцы. Московские, несомненно, занимали более привилегированное положение - жалованье и различные "дачи" (пожалования вещами) были у них намного больше, нежели у городовых.
Приказы (полки) назывались по именам своих командиров и имели порядковые номера. В Москве первым по номеру был так называемый стремянный приказ (полк), обычно в 1,5-2 раза превосходивший по численности остальные. Стрельцы этого подразделения никогда не посылались из Москвы в пограничные города для службы и постоянно находились при особе царя. Из этого, собственно, и получилось название "стремянной" - находящийся у государева стремени. Среди городовых стрельцов конные подразделения встречались довольно часто, однако в полном смысле кавалерией их назвать нельзя - это была лишь посаженная на коней пехота.
Командный состав приказа (полка) - "начальные люди" - состоял из головы (тысяцкого), полуголовы (пятисотского), сотников и урядников (пятидесятников и десятников). Старшие начальники -8- набирались из дворян и детей боярских, головами же бывали и князья; урядники - из самих стрельцов.
Форменное обмундирование стрельцов было следующим: шапка бархатная, с довольно высоким колпаком и почти всегда с меховой опушкой, у стрельцов с овчинной, а у начальных людей с соболиной.
Верхний кафтан - с двумя небольшими разрезами по бокам на полах, длиной выше щиколоток. Застегивался справа налево, пуговицы круглые или овальные (шарообразные), петлицы из золотого или серебряного шнура с кистями на концах или из плоского галуна. На груди произвольное число петлиц, а на боковых разрезах - от одной до трех.
Порты - достаточно узкие в коленях, длиной до середины голени.
Сапоги - кожаные, в основном желтого цвета, до колен, с каблуками. Форма носка разнообразная.
Перчатки - у стрельцов коричневой кожи, с мягкими крагами, у начальных людей встречались и с жесткими крагами, украшенными вышивкой, галуном и бахромой.
Кушак - из цветной ткани, у начальных людей- с золотым шитьем и бахромой.
Кафтаны стрельцы получали от государства или шили в полках по "образцам" из полученных сукон. Существовали даже специальные книги о "даче начальным людям и солдатам шубных кафтанов". Попытки вынудить стрельцов изготовлять одежду за свой счет встречали с их стороны ожесточенное сопротивление. Приведем здесь характерный документ - 30 апреля 1682 г. вышел указ стрелецкому полковнику Семену Грибоедову об отставке и наказании за притеснения подчиненных. Один из разделов этого указа гласил: "И кафтаны цветные с золотыми нашивками, и шапки бархатные, и сапоги желтые неволею же делать им (пятидесятникам, десятникам и рядовым стрельцам своего полка) велел".
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.