Российская полиция в мундире - [19]
Состав нижних чинов дополнительного штата губернских, областных и уездных жандармских управлений и крепостных жандармских команд комплектовался исключительно унтер-офице-рами всех родов войск, принимавшимися на сверхсрочную службу в Корпус из запаса армии или отставки. Зачисление на сверхсрочную службу производилось по распоряжению начальников управлений и командиров жандармских дивизионов. О каждом принимавшемся в Корпус унтер-офицере собирались подробные сведения относительно благонадежности, прежнем прохождении службы и личных качествах. В соответствии с §53 Положения о Корпусе жандармов 1867 г. поступивший на службу унтер-офицер должен был дать подписку о том, что он обязуется прослужить в жандармерии не менее пяти лет[60]
Объем дисциплинарной власти начальников жандармских частей определялся армейским дисциплинарным уставом. Согласно § 10 Положения о Корпусе жандармов 1867 г. шеф жандармов, а с 1882 г. командир корпуса, обладал правами командующего войсками военного округа.
В 1880 г. в состав Министерства внутренних дел вошел Отдельный корпус жандармов, насчитывавший 520 офицеров и 6187 нижних чинов. В задачи жандармов входила борьба с политической и уголовной преступностью, охрана общественного порядка на транспорте.
Реформа обмундирования, проводимая Александром III, отразилась и на внешнем виде жандармов. Форма стала практичной и по покрою и более приближенной к национальному русскому костюму. В нее входили: круглая черная мерлушковая шапка (высотой 10 см) с суконным колпаком в виде усеченного конуса, медным гербом. Синий мундир, представлявший собой куртку с запашным бортом на пять крючков без пуговиц, воротником (высотой 4,5 см) и гладкой широкой спинкой. Длина мундира от талии -26 см. Офицерский мундир отличался галунными или шитыми серебряными петлицами на воротнике и обшлагах. При парадной форме к нему полагались эполеты и шарф, при повседневной -галунные погоны и цветной суконный или кашемировый кушак. Шаровары, заправленные в высокие сапоги, у всех чинов серо-синие. Знаками различия являлись погоны. Жандармы отличались и аксельбантом. Солдатские шинели были лишены пуговиц, сохранились только две на заднем хлястике и еще две на клапанах воротников унтер-офицеров. Офицерское пальто осталось без изменений. Кроме мундиров офицерам обыденной формой служили двубортные сюртуки, сохранившие свой покрой с 1809 г., с незначительными изменениями, связанными с модами статского платья. На службе их носили с погонами, высокими сапогами и шашкой на плечной портупее. С эполетами и длинными брюками сюртуки служили визитной формой. Мундиры нижних чинов и шинели шились свободными, не стесняющими движения и в расчете на поддевание зимней фуфайки.
Офицерский состав Корпуса жандармов в рассматриваемый период формировался, в основном, из младших (не выше капитана или ротмистра) армейских офицеров, окончивших военное училище "по первому разряду», т.е. успешно прослуживших не менее шести лет, не имевших замечаний по службе, а также личных денежных долгов. Кандидаты на службу в жандармерию должны были выдержать устный и письменный экзамены, позволявшие выявить не столько их знания конкретных учебных дисциплин, сколько общую эрудицию, политические взгляды и убеждения. Экзаменующегося, например, могли спросить о новинках художественной и публицистической литературы, о реформах 60-х гг. в России, задать тему сочинения "Влияние реформы всесословной военной повинности на развитие грамотности в народе", что, несомненно, говорило о высокой требовательности к эрудиции жандармского чина.
Сдавшие экзамены направлялись на специальные четырех-шестимесячные курсы при штабе корпуса жандармов, программа преподавания на которых утверждалась заместителем министра внутренних дел. Специальные предметы курсов (организация и деятельность корпуса жандармов, розыск, дактилоскопия, антропометрия) преподавались старшими чинами жандармерии и департамента полиции. Особое внимание уделялось обучению производства дознания, причем кроме теории слушателям давались для ознакомления под руководством преподавателей законченные дела по уголовным и политическим преступлениям. Из "общих предметов" преподавался сокращенный курс государственного и уголовного права. Более подробно излагалась Общая и Особенная часть Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Изучалась и история революционного движения в России.
После экзаменов, проходивших под председательством начальника штаба Корпуса жандармов, выпускники поочередно, в зависимости от успехов в учебе, выбирали места службы, с учетом вакансий, имевшихся в жандармском корпусе. (Служба в охранных отделениях не пользовалась популярностью у курсантов.) Не сдавшие экзамен не зачислялись в Корпус жандармов и отправлялись на места прежней службы.
Организация общей и специальной подготовки полицейских и жандармов, меры по материальному, моральному стимулированию их служебной деятельности позволили несколько улучшить кадровый состав органов внутренних дел.
Но быстрое социально-экономическое, культурное, политическое развитие страны, рост оппозиционных настроений к власти и критика деятельности ее институтов, в особенности полиции, ставили новые задачи по укреплению всех подразделений полиции и поднятию престижа ее служащих.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.