Российская полиция в мундире - [15]
В составе форменной одежды гражданских чиновников полицейского ведомства предусматривался также сюртук. Были установлены семь комбинаций разных компонентов форменной одежды и случаи, когда каждая форма должна была носиться. Были парадная, праздничная, обыкновенная, будничная особая, дорожная и летняя формы одежды.
Парадная форма для первых пяти разрядов состояла из мундира и белых суконных или казимировых штанов до колен с белыми шелковыми чулками и башмаками с пряжкой. Могли надеваться и белые суконные брюки с сапогами. Для пяти последних разрядов полагались суконные панталоны поверх сапогов. Ношение парадной формы было обязательным "во всех присутственных местах... во время заседаний". Важным дополнением парадной формы была черная треугольная шляпа с небольшими серебряными кистями по углам и петлицей с пуговицей.
Чинам 1-5 классов петлица полагалась "витая, наподобие военной генеральской", прочим - "из гладкого позумента". Под петлицей помещалась кокарда из черной шелковой ленты с оранжевой и серебряной полосами. Вицмундир, мундирный фрак и сюртук шились из того же сукна, что и мундиры, и имели (в большинстве случаев) сходные с ними по материалу и цвету воротники, обшлага и пуговицы. На воротнике, обшлагах и карманных клапанах виц-мундира полагался "один только шитый кант" особого рисунка. Фраки с воротником, без шитья в составе формы 4-го и ниже разрядов выполняли функцию вицмундира. Сюртук полагался для дороги и при производстве следствий на открытом воздухе, он мог надеваться как поверх мундира, так взамен его. Сюртук был однобортным, с восемью мундирными пуговицами, со стоячим воротником по цвету мундирного и имел полную юбку без выреза спереди. Фрак дополнялся круглой высокой черной шляпой с полями, а сюртук - фуражкой одинакового с ним цвета с околышем цвета воротника. Таким образом, мундирный фрак и сюртук не имели отличий по разрядам и как демократичные и относительно дешевые компоненты форменной одежды получили в последующем широкое употребление.[51].
Реформа гражданских мундиров имеет непосредственное отношение к изменению внешнего вида высшего руководства полиции на местах. Так, 1 марта 1832 г. Николай I утвердил рисунки несколько модернизованных мундиров генерал-губернаторов, губернаторов и вице-губернаторов - все воротники становились красными суконными, добавлялось шитье по краям заднего разреза юбки и по карманным клапанам.
Однако утвержденные 1 марта 1832 г. мундиры были введены в употребление лишь законом 27 февраля 1834 г.: "Генерал-губернаторы имеют полное шитье прежнего рисунка на воротнике и обшлагах, карманных клапанах и под оными, а на полах и фалдах в один ряд. Гражданские губернаторы, градоначальники, правители и начальники областей ... имеют то же шитье на воротниках, обшлагах и карманных клапанах. Вице-губернаторы .... имеют также полное шитье на воротнике, обшлагах и карманных клапанах, но меньшего рисунка". Судя по приложенным к закону 1834 г. изобразительным материалам, шитье "меньшего рисунка" повторяло вице-губернаторское шитье 1811 г. Заметим, что в данном случае сложилась уникальная ситуация, когда лица губернской администрации, на этом этапе подведомственные преимущественно Министерству внутренних дел, имели мундир, отличный от мундира всех других чиновников этого ведомства (введенного еще в 1808 г.) (чиновники местных учреждений всех других ведомств после 1834 г. имели точно такие же мундиры, как и чиновники центральных органов, но с губернскими пуговицами).
Мундир МВД имел не красный суконный, а черный бархатный воротник с золотым шитьем, узор которого состоял из колосьев и васильков. Фрак для всех чиновников ведомства и лиц губернской администрации был установлен единый, на местах - с губернскими пуговицами.[52]
Некоторые изменения в форменной одежде произошли у полицейских, имевших армейские чины. Так, в 1827 г. офицерскому составу полиции были присвоены звездочки на эполеты, которые указывали чин их владельца.
Система обозначения чинов стала следующей: у прапорщика была одна звездочка, у подпоручика - две, поручика - три, у штабс-капитана - четыре, капитану звездочек не полагалась; у майора - две, у подполковника - три, у полковника эполеты были без звездочек; у генерал-майора - две звездочки, у генерал-лейтенанта - три, у полного генерала звездочек не было. К этому времени установились различия нижних чинов - поперечные нашивки на погонах.
В 1854 г. генералы и офицеры полиции получили дополнительно к эполетам галунные погоны, на которых чины обозначались продольными просветами и звездочками. Необходимо добавить, что российская система различия воинских чинов не терпела тавтологии: старший офицер отличался от младшего лишь количеством просветов. Размер звездочек оставался неизменным (в том числе для генералов) как символ воинского братства.
Крупной проблемой, отразившейся на организации полиции и методах ее деятельности, явилась проблема учета местных исторических и социально-экономических особенностей в различных регионах страны. Российская империя являлась многонациональным государством. В ней проживало до 100 наций, народностей и этнографических групп, находившихся на различных уровнях социально-экономического и культурного развития. Это отражалось и на организации местного управления и полиции. Так, например, в Екатеринбургской губернии существовали так называемые горные батальоны.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.