Российская империя и ее враги - [27]

Raison d’etat (франц.) -государственные интересы.

Американская гражданская война

ПО ИРОНИИ СУДЬБЫ ПЕРВОЙ СТРАНОЙ, столкнувшейся после 1850 года с этой проблемой в наиболее острой форме, была не одна из европейских империй, а Соединенные Штаты Америки. По своим континентальным размерам Соединенные Штаты были имперским государством. Имперскими в некотором смысле были и главные духовные ценности, определяющие, что значит быть американцем, и утверждавшие политическую систему страны. Соединенные Штаты были задуманы как лаборатория прогресса и радикально новое общество и государство, призванное покончить с ужасным прошлым человечества. Эти ценности рассматривались как универсальные, хотя большинство американцев середины девятнадцатого века полагали, что они относятся только к белым, а правительство Соединенных Штатов очень рано дало понять, что симпатия к таким универсальным ценностям, как свобода и равенство, не подразумевает стремления триумфально распространить их на другие страны. И этот изоляционизм с самого начала противоречил внутреннему убеждению американцев в том, что их страна является зеркалом, в котором отражено будущее человечества. С другой стороны, в пределах Северной Америки Соединенные Штаты проявили экспансионистские притязания и энергию, достойные империи. Американцы считали, что имеют право оккупировать весь континент и должны использовать это право, чтобы найти применение потенциалу нации и выполнить ее историческую миссию. Подобные устремления националистической и империалистической геополитики девятнадцатого века в конце концов привели к гитлеровской доктрине Lebensraum". В американском варианте Lebensraum также был очень важен для создания государства континентального размера и мощи, но ценности этого государства сильно отличались от гитлеровских, а мощь этого государства оказалась в двадцатом веке главным фактором сохранения либеральных и демократических ценностей во всем мире.

Lebensraum (нем.) - жизненное пространство, Доктрина «жизненного пространства» о праве «великих народов» покорять земли соседей и использовать их для своих нужд возникла в середине XIX века. Позднее была взята на вооружение идеологами нацизма.

Разумеется, создать однородное государство континентального масштаба в Америке было гораздо проще, чем в Европе. Это новое государство базировалось на британских институтах и ценностях и вокруг первоначально британского этнического ядра. Еще в середине девятнадцатого века оно представляло собой преимущественно протестантское сообщество британского происхождения. Но на этой необъятной земле, в государстве, которое предъявляло очень мало требований к своим гражданам, могли без особых усилий найти для себя нишу люди самого разного происхождения. В противоположность многонациональным подданным европейского монарха, эти люди не облагались налогами и не призывались в армию императором, который правил их исторической родиной по праву завоевателя или вследствие удачного брака. Приехав в Америку по собственной инициативе, они недвусмысленно согласились с управлением из Вашингтона - до тех пределов, в которых Вашингтон управлял американцами.

Несмотря на свое британское происхождение, американские концепции закона, свободы, прогресса и популизма имели всеобщую привлекательность и могли заложить основы для сообщества, базирующегося не на этнической солидарности. Кроме того, в контексте американской жизни эти идеалы и институты, похоже, действительно осуществлялись, Многие эмигранты и, конечно, большинство их детей были полностью уверены, что стали жить гораздо лучше, чем на родине. Американская мечта работала отчасти благодаря принципам государственного устройства, но и в немалой степени благодаря огромным нетронутым ресурсам континента. Как часто случается с великими экспериментами на пути прогресса, социальной мобильности и создания новых цивилизаций, судьба жертв этого прогресса - в нашем случае коренных американцев - не слишком беспокоила победителей. Со временем Соединенные Штаты смогли совместить континентальные размеры, динамику экономики и национальную однородность более эффективно, чем любой из их возможных соперников. Это и стало основой для их всемирной гегемонии в конце второго тысячелетия. Однако перед тем как вступить в борьбу за мировое лидерство, Соединенным Штатам пришлось пережить трудные и трагические 1860-е годы.

В традиции британской политической мысли, которую американцы унаследовали и разделяли, величайшей проблемой считалось то; что гигантские размеры империи - и, возможно, обилие в ней варварских народов - делали самоуправление невозможным. Республиканский Рим пожертвовал политическими вольностями ради империи, возложив их, так сказать, на алтарь своего могущества. Федеральная же система Соединенных Штатов прекрасно соотносилась с континентальными размерами страны и с ростом ее могущества, с одной стороны, и республиканским самоуправлением - с другой. Но в гражданской войне 1861-1865 годов это федералистское решение дилеммы демократической империи испытало сильнейший кризис. Проблема заключалась в том, что самостоятельные штаты обладали исторической легитимностью, самосознанием, конституциональными правами и обязанностями и располагали мощной поддержкой своих граждан, чьи горизонты были гораздо более узкими, чем в позднейшее время постоянной мобильности населения и бомбардировки всеамериканскими массмедиа,