Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй - [11]

На «крючки антирусской пропаганды бриттов», как свидетельствуют документы АВПРИ, попадались не только персы и арабы, но и дипломаты-профессионалы крупных европейских держав. Подтверждением тому — донесение в Париж посланника французской миссии в Тегеране г-на Сугарта (от 18 января 1900 г.), содержавшее, в частности, «испеченную» англичанами «информацию» о «переброске с Кавказа к границам Афганистана 60-тысячного русского экспедиционного корпуса». При этом посланник ссылался на «заслуживающий внимания источник» — главу афганского представительства в Константинополе, что придавало такой, с позволения сказать, «информации» повышенное звучание (46).

Неплохо сработал и запущенный англичанами слух о якобы имевшем место «зондировании Россией вопроса об аренде Бендер-Аббаса, сроком на 25 лет». На него клюнули практически все дипломаты, аккредитованные в то время в странах зоны Персидского залива и в Санкт-Петербурге (47).

Путешествовавший недавно по Индии с научной целью коллежский асессор Николай Васильевич Богоявленский, сообщал российский генеральный консул в Бомбее статский советник фон Клемм (05.09.1902), рассказывал, что «за ним всюду, буквально по пятам», следовали агенты индийской полиции; следили за каждым его шагом. Стоило ему сойти на какой-нибудь станции, как тотчас же к нему «подходил какой-нибудь субъект, спрашивал и записывал его фамилию; и допытывался, зачем и почему он приехал». Во время пребывания в Бомбее, если, случалось, он с кем-нибудь заговорит, то приглядывавший за ним сыщик непременно интересовался потом у того же лица, «о чем говорил с ним приехавший сааб [господин]». Похоже, замечает, фон Клемм, что «традиционный страх перед русскими» у англичан в Индии не только не притупился, напротив, — окреп.

Представляется, что муссированию слухов о неких тайных помыслах России в отношении Персидского залива способствовала и сама российская пресса. Горячо ратуя за активизацию деятельности Российской империи в Персии, она «настойчиво», как можно понять из архивных документов, высказывалась за необходимость для России «пробиться к Персидскому заливу и открыть выход в Индийский океан», давая тем самым обильную пищу для разговоров и всякого рода домыслов относительно «прыжка русских» в Персидский залив (48).

Иностранная пресса, информировали Санкт-Петербург русские дипломаты, «считая все эти сообщения за полуофициальные, искренне или неискренне, но приписывала подаваемые в них рассуждения самому Императорскому правительству», заставляя общественное мнение своих стран обратить на них серьезное внимание. «Дисциплинированные англо-индийские листки», к примеру, как по команде, разворачивали вслед за такими публикациями целенаправленные шумные пропагандистские кампании. Запугивая общественное мнение Англии страшными завоевательными планами России, намерением захватить Бендер-Аббас, они давали тем самым мотивированный предлог своему правительству для разворачивания действий, направленных против деятельности России в Персидском заливе (49).

Встревоженные активизацией деятельности России в бассейне Персидского залива, англичане стали проявлять повышенное внимание к действиям и акциям, нацеленным на демонстрацию местному населению величия, богатства и мощи Британской империи.

Английский консул, полковник Моклер, докладывал русский генеральный консул в Багдаде, «по-видимому, крайне озабочен тем престижем, которое приобрело здесь Императорское генеральное консульство». И поэтому «старается произвести впечатление на местное население различными театральными эффектами, долженствующими напомнить арабам о могуществе Англии, ее исключительном положении в Персидском заливе … Английский стационер „Комета“ без всякой надобности слишком уж часто прогуливается под парами по Тигру» (50).

Англичанами, писал российский дипломат, учитывалась «любая мелочь», способная повлиять на их престиж среди местного населения. Вопрос о поддержании должного имиджа Британской империи как «владычицы Персидского залива» — один из главных в деятельности ее дипломатических представительств в этом крае. Борьба за завоевание и привлечение на свою сторону симпатий арабов Аравии и Месопотамии ведется бриттами целенаправленно и напористо.

Английское консульство в Багдаде, указывал в отчете о командировке в 1897 г. в порты Персидского залива титулярный советник А. Адамов, «обставлено блистательно. Помимо 12 кавасов [стражей-привратников], при консульстве состоит конвой из 25 сипаев». Надо сказать, что все это производит должный эффект, и играет на повышение престижа Англии (51).

В АВПРИ хранятся два интересных документа, связанных с деятельностью Аркадия Александровича Орлова, возглавившего в 1910 г. генеральное консульство Российской империи в Багдаде. Один из них сжато и емко отражает цели и задачи российской дипломатии в Месопотамии в начале XX столетия, а другой содержит в себе заслуживающие внимания сведения о самом Багдадском вилайете тех лет. Речь идет об инструкции посла в Константинополе коллежскому советнику А. А. Орлову, командированному на работу в Багдад, и о составленном им «Административно-статистическом обозрении Багдадского вилайета».