Россия загробная - [51]

На том конце трубки в ответ истошно закричали. Там в этот момент по потолку прошла длинная молниеобразная трещина. Все, кто был в зале, бросились к дверям. Возникла толкучка. Люди в операционном зале уже некоторое время ощущали вибрацию пола под ногами, но полагали, что так и должно быть. Только Вермонт и физики знали, что никакой вибрации быть не должно, но ничего не говорили, потому что не понимали, что происходит. Приборы на пультах показывали резкий рост энергии в туннеле. Потолок в операционном зале рухнул в тот момент, когда Илья Вермонт в удивлении обернулся на крик. Одновременно во всех окнах института вылетели стекла.

— Вот те, бабушка, и Троцкий прибыл, — сказал красномордый слесарь, сидевший на скамеечке с бутылкой пива. — Начинается.

По МКАД в этот момент пошла мощная воздушная волна. Огромный трейлер, проламывая заграждение, провалился вниз, в заболоченный ручей, который вскипел на глазах. Трейлер поехал всем своим тяжелым телом и восемью колесами по кипящей воде и боком упал в болото. Маленькая желтая машинка со смятым носом закрутилась как волчок и пошла бить другие машины, которые сталкивались между собой в жутком торможении, желая избежать аварии. Мотоциклист в синем шлеме попытался сманеврировать, уходя от катящегося прямо на него колеса, вылетел от удара из седла и закувыркался в воздухе.

Камень, приземлившийся в центре желтого круга напротив Мавзолея, зашипел, испустил вверх узкую струю раскаленного пара и тут же, взорвался на тысячи осколков. Они брызнули во все стороны и осыпали шрапнелью трибуны на Красной площади. Старик в серой дерюжной хламиде, стоя у Лобного места, поднял руки и глаза вверх и что-то закричал. Несколько молодых людей во френчах, пригибаясь и доставая из широких штанин галифе револьверы, бежали к нему. Это были замаскированные под комсомольцев сотрудники Лубянки, и они сразу поняли, что верхом на камне примчался террорист.

По всей стране в этот момент упали белые подвесные потолки. Евроремонт рушился, обнажая старые кирпичные стены, серые доски, черные полы и набитые в щели газеты времен Хрущева и Брежнева. Компьютеры взбесились, и со всех банковских счетов одномоментно исчезли абсолютно все деньги. В небоскребе налоговой полиции на Тульской по длинным коридорам вдруг задул горячий ветер, пахнущий гарью шатурских торфяных полей. Ветер распахивал двери, срывал со столов мониторы, поджигал бумагу, которая горящими комками носилась по комнатам. Бухгалтерши с визгом бежали к лифтам, но лифты все неслись и неслись вниз, не останавливаясь на этажах. В кабинете зампреда Газпрома на улице Наметкина откуда-то взялась завязанная в узел газовая труба с надписью: "Браток, подбавь газку!" Зампред заплакал и выбежал в коридор, по которому прямо на него, опустив огромную голову, бежал носорог. На Неглинной улице, с грохотом проламывая асфальт, появились верхушки тропических пальм, которые росли со скоростью один метр в час. Вокруг них запорхали яркие бабочки величиной с ладонь. Бабочки проскочили в дыру во времени и пространстве, связавшую Неглинку с островом Ява. Вслед за ними устремились размахивающие копьями аборигены с шоколадными телами. Серая собачка у метро Шаболовская, грустно жевавшая найденный на земле кусок шашлыка, вдруг с удивлением почувствовала у себя на спине крылья, взмахнула ими, поднялась в воздух и полетела. Внизу она видела длинную вереницу остановившихся трамваев и выраставший прямо на глазах из земли тропический лес, в несколько минут покрывший весь Ленинский проспект. По крыше дома номер 46 побежал кто-то темнокожий, с копьем в руке и листьями вокруг бедер. На шее у него болталось ожерелье из ракушек. Это был вождь. Шуховская башня стояла, вся увитая салатовыми лианами и голубыми гигантскими цветами, и на вершине ее сидел черно-белый гриф с голой головкой старца. Он мрачно озирал происходивший внизу хаос. Увидев летящую собачку, он поглядел на нее недовольными красными глазами существа, страдающего вечной бессонницей. Собачка не испугалась и, пролетая мимо, громко тявкнула на грифа.

4.

Молодые офицеры Лубянки в зеленых френчах и широких синих галифе, подбежавшие к старику, навели револьверы ему в грудь. Старик посмотрел на них с высоты своего огромного роста. Кончик его легкой седой бороды слабо шевелился в вялом жарком воздухе. Офицеры знали ориентировку на старика, который два месяца был в Москве повсюду и нигде; схватить его не удавалось, несмотря на то, что он собирал вокруг себя тысячные толпы и даже однажды вошел в храм Христа Спасителя, выгнал священника и проповедовал там о народе, который Господь сделает дровами, и огонь пожнет их. Теперь же он непонятным ходом событий сам шел им в руки.

— Руки вверх! — крикнул один из них. — Федеральная служба охраны!

Старик стал еще выше. Он не стоял на земле, он висел в тридцати сантиметрах над ней, скорбный и грозный, с тихо веющей на ветру длинной седой бородой и испускающими свет глазами.

— Приходит конец, — сказал он им. — Была Земля, и ушла Земля, и говорил я царю иудейскому, чтобы не превышал меры насилия над Землей, но не послушали меня, и сгинули на север. Теперь вот в трубе черной пробили дыру на тот свет, и извлекли из полей загробных бедного Чебутыкина, и мучаете его в темнице своей, вместо того, чтобы отпустить с миром в счастливую его смерть…