Россия во тьме - [9]

Так… снова движ!

Женщина… та самая! А с ней мужчина! Но уже другой. И у женщины — на руках сверток… ребенок! Тот самый ребенок!

Куда она бежит? Почему несет ребенка на руках?

Оружия нет.

— Движение — дисциплинированно доложил Саня — мужчина и женщина.

— Вижу. Посмотри, что несет.

У Сани шестьдесят крат, у меня восемнадцать. Должен увидеть. Дальность почти предельная — тысяча двести. Поправка уже поставлена — мы всегда ее ставим в начале работы, для готовности немедленно стрелять.

— Кажется… ребенок…

— Вижу, что ребенок. Посмотри, что с ним. Можешь что-то сказать?

— Так… кровь, кажется.

— Точно кровь?

— Видно плохо… тряпки… какие-то.

А это ещё что? Что за кровь? И как он успел пораниться? Если ещё десять минут назад, даже меньше — играл на моих глазах. Это не тот ребенок? Но женщина — та.

— Машина. С востока.

Я видел ее. Это микроавтобус Скорой, марки Хендай. Таких тут полно, здесь три самые популярные машины — американский Хаммер, китайский грузовичок Киа Бонго в размерах нашего УАЗа-буханки и вот эти вот скорые — это бывшая Тойота сборка которой налажена в Южной Корее для стран третьего мира. Они тут и в скорой и в полиции, везде — такие дешевые, что если подорвется — не жалко.

Восемнадцатикратный оптический прицел давал совершенно потрясающую картинку, с какой наш ПСО шестидесятых годов разработки и не сравнится — видно было все, без малейших искажений. Я видел, как остановилась машина, как сзади (не сбоку, а сзади) открылась дверь и туда — забралась женщина с ребенком. Мужчина остался на месте — он не махал, не провожал, не пытался залезть в машину. Врач из Скорой тоже не показался, не осмотрел, не пытался помочь.

Как сказал бы Станиславский — «не верю».

— Дай связь.

Саня, не переставая наблюдать, подсовывает мне гарнитуру рации.

— Чили, здесь Медведь шесть, ответьте.

…

— Чили, здесь Медведь шесть, ответьте.

— Медведь шесть, здесь Чили, слышу громко и отчетливо.

— Чили, наблюдаю странную ситуацию на Амаль-стрит. Женщина села с ребенком в «скорую», ребенок кажется ранен.

— Медведь, не понял, повтори, в чем проблема.

— Чили, я видел этого ребенка играющим меньше десяти минут назад. Женщину сопровождал до скорой мужчина, но он не поехал. Чили, мне это не нравится.

Чили — наш координатор, американский офицер из временного штаба Рабочей группы — думает, что предпринять.

— Медведь, подозреваешь, файрстартер?

Файрстартер, поджигатель — кодовое обозначение ситуации со смертником.

— Чили, всё может быть, концы с концами не сходятся.

Американец думает пару секунд, потом решает действовать. Американские офицеры намного лучше наших — они почти всегда берут ответственность на себя и принимают решения без согласования со штабом.

— Окей, Медведь, мы взяли это. Укажи, куда пошла машина?

— На юг. Там госпиталь Ас-садра, мечеть и дальше — ваша база.

Госпиталь Ас-Садра — один из крупнейших госпиталей в стране и одно из немногих мест в Садр-Сити, которое мы реально контролируем. Он назван в честь покойного аятоллы Ас-Садра, того самого которому вбили в голову гвоздь. И потому его сыну, Муктаде, который ведет против нас террористическую войну — как то не в тему взрывать госпиталь, названный в честь его отца. И кроме того — он понимает, что больше больниц нет. В итоге — между боевиками и силами миротворческого контингента заключено негласное соглашение. Мы пропускаем до госпиталя врачей, медикаменты и закрываем глаза на пациентов с огнестрельными ранениями, которые там лечатся. Боевики — не обстреливают госпиталь, разрешают около него держать охрану, иракский полицейский участок и на воротах, ведущих туда — американскую передовую оперативную базу, на самой границе Садр-Сити…

— Принял, Медведь. У нас там есть ресурсы, проверим. У тебя все?

— Так точно.

— Отбой…

Вот как то так. Я посмотрел на часы — оставшейся от прежней жизни золотой швейцарский Роллекс Дейтона, который я купил во время первой своей и последней поездки в Швейцарию. Скоро должны менять…

* * *

— Давай, давай, давай быстрее!

Несмотря на то, что этот район считается относительно безопасным — безопасностью здесь и не пахнет. Середина дня, жара — а тут взрослые мужики без дела слоняются, поглядывают злобно, ездят машины. В любой машине может быть смертник, у любого мужика — за поясом может быть автомат, любой пацан, стоит только отвернуться, подложит на обочину фугас из неразорвавшегося снаряда или мины…

Забирают нас «паны» — так называют спецназ ГРОМ, польский спецназ наподобие 22САС, единственный который расквартирован в Багдаде — остальные поляки на юге, с англичанами. Они работают по «колоде карт» — чиновникам Саддамовского режима, которые были напечатаны в виде колоды карт и розданы солдатам. Так же — они на подхвате у американского штаба, работают в том числе и по заведению на точки и эвакуации снайперских пар и групп. Люди совершенно отчаянные, гоняют на своих джипах, наподобие УАЗа — всего лишь с одним пулеметом ПКМ и бронежилетами на дверцах. Американцы — забронировали свои Хаммеры так что они под семь тонн весят — а полякам все пофик.

Первым — бегу я, бегу через улицу, ощущая на себе злобные взгляды со всех сторон. Иракцы, лояльные они или нелояльные — но снайперов не любят все, а про назначение длинного кейса на спине — невозможно ошибиться. Добежав, я запрыгиваю назад — и следом бежит Санек, неуклюже топая по разбитому иракскому асфальту, бежит разлаписто как лось. Поляки — нетерпеливо посматривают на часы — им ещё две пары снимать, и по самой жаре. Очередное дежурство — на сегодня завершилось…