Россия во тьме - [35]

* * *

— С..а… — произнес замминистра обороны, рассматривающий позиции противника в старый, советский бинокль.

Заместителей у министра обороны Ичкерии — было то ли двадцать шесть, то ли двадцать девять. А как иначе — одного назначить, а другого нет — другой обидится, стрелять начнет. Зачем это надо? После победы над русистами — все считали себя великими воинами. Да и… зам министра — звучит, верно? А зам министра обороны — это тебе не зам министра сельского хозяйства. Круче только замминистра нефти — но их было всего двенадцать, поскольку даже за простую должность в министерстве нефти, исполнительскую — надо было платить немалую сумму долларами. Случайных людей в Миннефти не было. бесплатно там были только сын и зять президента. Говорят, что место в Московском представительстве Грознефти стоит миллион долларов — это сколько же там откатывают, чтобы такие лавешки отбить?

Впрочем, ч’анда это все.

А вот пушка комплекса 2А42, направленная прямо на колонну — это совсем не ч’анда.

— На, глянь… — замминистра передал бинокль своему брату и порученцу.

— Вот, с…а.

— Теперь понял, куда стволы с иранской поставки ушли?

— Аслан, с..а.

Замминистра по-волчьи скрипнул зубами.

— Он как раз умный. А мы — бараны. Вот увидишь, он ещё русских сюда приведет. Нас под расстрел поставит, а сам править будет, падла.

— А как же интересы нации?

Речь шла о крупной, не афишируемой сделке между ичкерийским Минобороны и Корпусом стражей исламской революции Ирана. Иран — поставил в Чечню большую партию иранского оружия, самого разного — от пистолетов до вот такой вот автоматической пушки 2А42, выполненной в виде тумбового орудия, пригодного для установки на грузовики и железнодорожные платформы. Часть иранского оружия ушла на вооружение Нефтяного полка, бойцы которого хвастались новенькими, иранскими Зиг-Зауэрами — а часть пошла неизвестно куда. Теперь, понятно, куда она пошла — на вооружение родственников президента. Заранее вывезли в Ножай-Юрт и там складировали… спрятали, то есть. Теперь, как началась заваруха — президент вооружил своих родственников до зубов из этого арсенала.

Про интересы нации — а в Ичкерии этим оправдывалось очень многое — замминистра ответить не успел. Подошел украинец.

— Что происходит?

— Вон, гляньте. Выставили блок…

Украинец посмотрел в бинокль. Потом — достал спутниковый телефон.

* * *

В Центарое, одном из сел Ножай-Юртовского района — улицы забиты дорогими джипами, между ними ворочается боевая техника — новенькие БТРы и машины с крупнокалиберными пулеметами и автоматическими пушками в кузове. Бородатые, усатые (под Дудаева) чеченцы — встречаются, обнимаются, хлопают друг друга по спине. Кто-то уже затеял зикр, но из-за того, что асфальта нет, а почва сырая — получается плохо и все смеются. Везде флаги Ичкерии, радостные, оскаленные лица, кто-то тут же кушает — курзе, жижиг-галнаш, шашлык из молодого барашка. Оружия не просто много — оружия полно, у многих не по одному пистолету, ими хвастаются друг перед другом, кто-то стреляет в воздух. Обращает на себя внимание большое количество снайперских винтовок — Ремингтонов и иранских снайперок на базе Ремингтон М40, похожих по ложу на русские СВ-98. Видно, что все рады, рады тому, что выбрались на природу, из чиновных кабинетов, из ментовской формы, из постылого зарабатывания денег и засасывающей бытовухи, и снова стали теми, кто они есть на самом деле — волками. Радость — буквально разлита в горном воздухе…

Караван машин — остановился около одного из домов, дома богатого, с роскошными дверьми и обязательными пятью кольцами — символ московской Олимпиады-80, он до сих пор, почему то очень популярен здесь[63]. Украинец — вышел из Хаммера-2, в сопровождении охраны зашел на двор. Там, под летней верандой скопилось человек тридцать, все в форме. Они расступились, давая дорогу к седобородому человеку в военной форме с пистолетом на поясе.

— Салам, Аслан.

— Салам, дорогой, салам. Как Киев?

— Поговорить надо.

— Зачем сразу говорить, присядь, покушай.

— Говорить быстро надо. Я спешу, самолет ждет.

Масхадов зачем-то посмотрел на часы, встал — по всей окружающей его толпе как волна прокатилась.

— Поехали.

* * *

Горная, каменисто-глиняная дорога — виляет в невысоких, поросших лесом горах, прямо через нее — течет ручей. Кое-где — лес расступается, открываясь полянкой. Тихо и сумрачно, совсем не заметно, что война.

Личная охрана — осталась у машин, направив стволы на всех стороны света, боевики самообороны — разошлись по лесу. Кто-то из сопровождающих президента — наскоро накрыл стол на капоте Хаммера — соленый творог с зеленью, лепешка, холодная курятина — она не такая тяжелая как баранина. Йий — горское пиво.

Украинский разведчик из уважения взял курицу — соленый творог с черемшой он уже пробовал, и от него была изжога.

— Зачем приехал, дорогой? — Масхадов ничего из еды не взял, смотрел вдаль, на видневшееся в прогале село.

— Аслан-эфенди… не ко времени вы начали… ох, не ко времени. Война идет, дела стоят, так? Все недовольны. Из Грузии просили передать — они сильно недовольны…

— Я в рот… эту Грузию! — зло сказал законно избранный — хуже татов