Россия при смерти? Прямые и явные угрозы - [139]
Разумеется, зерна потенциальных угроз остаются от всех предыдущих периодов — и от царского времени, и от Февральской и Октябрьской революции и Гражданской войны, и от коллективизации и огосударствления этничности в модели СССР, и от депортации народов, и от репрессий. Однако чтобы «оживить» эти зерна, посеять их и получить урожай в виде актуальных угроз начала ХХI века требовалось создать предпосылки и вырастить современную социокультурную общность, способную стать субъектом конкретной угрозы (в союзе с другими общностями, вместе образующими дееспособную систему).
Наличие зерен угроз, унаследованных от прошлого — неизбежность. Известно, что каждое поколение должно преодолевать выпавшие на его долю угрозы. Можно сказать, что при этом всегда возникают, как побочный продукт, зародыши новых угроз, которые и наследуют, в латентном состоянии, последующие поколения. Их обязанность — обезвредить эти зародыши, разрядить эти «мины замедленного действия». Если ответственные за эту операцию государственные структуры или общественные институты этого не сделали, их и надо отмечать на «карте» как субъектов возникших из зародышей угроз — как и тех субъектов, которые культивировали эти «ростки».
Перестройка дала нам огромный учебный материал по этой теме. Одна лишь казнь Николая Романова, которая еще в начале 80-х годов была всего лишь историческим эпизодом в огромном катаклизме, послужила инструментом глубокого раскола в обществе ХХI века. А подобных операций, для которых приглашались «субъекты с того света», было проведено множество. Только на описаниях торжественных перезахоронений останков можно открыть большой практикум по кризисному обществоведению.
Из опыта последних тридцати лет можно вывести ряд тезисов, в пользу которых говорит множество фактов. Вкратце, без рассмотрения доводов, сформулируем их так.
1. Создание предпосылок для активных операций «субъектов угроз» против России (как и любого государства) — процесс молекулярный. В нем участвуют большие общности, действующие по всем каналам социодинамики культуры.
Исследование этого процесса — один из ключевых разделов учения о гегемонии Грамши. Это — часть общей теории революции как слома государства и перехода к новому социально-политическому порядку. Гегемония — не застывшее, однажды достигнутое состояние, а динамичный непрерывный процесс. Грамши дает такое определение: «Государство — это вся совокупность практической и теоретической деятельности, посредством которой господствующий класс оправдывает и удерживает свое господство, добиваясь при этом активного согласия руководимых». Такое активное согласие было утрачено монархией в 1917 г., советским государством в 1991 г., оно еще не достигнуто и властью постсоветской России.
Главное действующее лицо в установлении или подрыве гегемонии — интеллигенция. Главная общественная функция интеллигенции — не профессиональная (инженер, ученый, офицер, священник и т. д.). Главная социальная функция интеллигенции — создание и распространение идеологий, установление или подрыв гегемонии того или иного порядка. Таким образом, интеллигенция — главный субъект, создающий или разрушающий условия для эффективных ударов боевых субъектов угроз.[65]
Можно высказать как гипотезу, что главным условием для зарождения и вызревания фундаментальных угроз является пассивность субъектов защиты, а не деятельность активных субъектов угроз.
От активных субъектов исходит конкретная острая угроза, но их успех или неудача зависят от состояния защиты. На войне, чтобы прорвать организованную дееспособную оборону, требуется тройной перевес сил наступления. Такого перевеса сил в процессах, представляющих угрозу обществу, создать почти никогда не удается. Успех достигается только посредством предварительной дезактивации защитных сил общества, обеспечения его пассивности.
Это было ясно с древности и было даже отражено в формальном праве. Аристотель писал в «Афинской политии»: «Видя, что в государстве часто происходят смуты, а из граждан некоторые по беспечности мирятся со всем, что бы ни происходило, Солон издал относительно их особый закон: «Кто во время смуты в государстве не станет с оружием в руках ни за тех, ни за других, тот предается бесчестию и лишается гражданских прав».
Плутарх тоже отмечает этот момент в законах Солона: «Из остальных его законов особенно своеобразным и странным является тот закон, который повелевает, чтобы был лишен гражданской чести человек, не примкнувший во время смуты ни к той, ни к другой партии. Но он хочет, как кажется, чтобы никто не относился равнодушно и безучастно к общим интересам, оградив от опасности личное достояние и отговариваясь тем, что не разделяет горя и страданий своей родины; он хочет, чтобы всякий немедленно примкнул к тем, которые преследуют лучшие и более справедливые цели, делил с ними опасности и помогал им, а не выжидал в безопасности того, что предпишут победители» [1].[66]
Конечно, на суде истории главными обвиняемыми оказываются деятельные «диверсанты», но надо вспомнить и их пассивных союзников — даже тех, кто не выполнил своей обязанности обеспечить воспроизводство в новом поколении
