Россия перед вторым пришествием - [18]

Их имя происходит от имени Якова — имени рокового для всех революций.²²

Старые опустошители Франции, сделавшие Жакерию, назывались Философ, роковые слова которого предуготовили новые жакерии, назывался Жан-Жаком, и тайные двигатели революции клялись низвергнуть трон и алтарь на гробнице Якова Моле <...>» (Элифас Леви)»

Без Яковов, как известно, не обошлась и «наша» революция. Речь идет о Яковах-Янкелях ²³²⁴ Свердлове ч Юровском.

Первый принадрьжал к семье высокого посвящения. Особая роль Свердлова, как куратора цареубийства, теперь не подлежит ни малейшему сомнению. 'Небезынтересны будут и другие подробности причастности этой семьи к этому преступлению. Известно, например, что во время пребывания Царской Семьи в Тобольске там жила племянница Я. Свердлова. Старший же брат Якова, Зиновий Пешков, в годы гражданской войны, и как раз во время расследования Екатеринбургского злодеяния, сопровождал французского генерала Жанена (главу « союзнической»миссии) в его поездках на Урал и в Сибирь.

(Между прочим, именно генерал Жанен неотступно был при следователе Н. А. Соколове, когда тот вывозил материалы следствия в Европу; часть этих материалов впоследствии оказалась у Жанена «на хранении»)

Что касается другого Якова — Янкеля Юровского, то этому непосредственному палачу доверили торговать не только имуществом изуверски убитых им жертв. Как работник Гохрана, он был причастен к скандальной торговле выковыренными из русских коронных драгоценностей бриллиантами в 1923 г. в Амстердаме и Антверпене. Именно он был одним из вдохновителей и исполнителей читинской авантюры 1923 г. : под охраной латышских стрелков в Читу, где было японское представительство, были доставлены русские короны, держава и скипетр. Цель — продажа их в Америку или Европу через Маньчжурию. В результате скандала советское правительство было вынуж-о§чо пойти на организацию в 1925 г. выставки в Колонном зале Дома союзов. Юровский бЬ'л перемещен из Гохрана, за два года способствовав его разорению подчистую¹³.'

Был на Екатеринбургской Голгофе и свой жид». Принимавшие

прямое участие в следствии генерал М. К. Дитарихс и английский журналист Р. Вильтон в своих книгах свидетельствуют, что за день до злодеяния «в Екатеринбург из Центральной России прибыл специальный поезд, состоявший из паровоза и одного пассажирского вагона. В нем приехало /?нио в черной одежде, похожее на иудейского раввина. Это лицо осмотрело подвал дом‘2»_: в котором, как известно, была найдена каббалистическая надпись. По свидетельству очевидцев вечером 5/1В июля 1918 г. через железнодорожный переезд в Коптяки (т. е. к месту глумления над Царскими телами) проехал автомобиль с 6 солдатами и одним штатским — «жид с черной, как смоль, бородой». Солдаты сопровождения на расспросы сказали, что они—московские ^и.

Святитель Феофан Затворник: «Если у нас все пойдет таким путем, то что дивного, если и между нами повторится конец осьмнадцатого века со всеми его ужасами? Ибо от подобных причин подобные бывают и следствия» ¹⁵.

Автор «Истории евреев» Грец пишет: «Внезапно блеснула на западе молния с ясного неба, — послышался громовой раскат, оглушительный гул: последовали июльские дни (1830). Никто не предвидел этой революции, никто ее не подготовлял; даже те, кто ее творили, не имели ясного сознания о происходившем, а были только слепыми орудиями в руке вершителя исторических судеб»^,6.

Представление о том пути, который задолго до революции предуготовили России сторонники общечеловеческого безбожного «развития» (а попросту говоря, масоны), дает статья Н.Бутми в газете «Земщина» от 9 января 1911 г.: «Всем, кто сколько-нибудь следит за жизнью европейских государств, известно, как систематически и упорно проводятся во французской школе идеи безверия и антипатриотизма, как всякое упоминание о Боге и религии тщательно исключается из французских учебников, как до неузнаваемости искажается в этих учебниках священное достояние народа — его история; как величайшим героическим подвигам и славным событиям французской истории придается такое освещение, что, вместо чувства национальной гордости, изучение такой искаженной истории вызывает в молодежи презрение к прошлому своей страны и ²⁵ своего народа. Грубейшая фальсификация в направлении производится с чисто иудейской беззастенчивостью и цинизмом. «Le Gaulois» (католический орган — Сост.) от 24 ноября 1910 года в статье Мориса Тальмейра «История в лицее» приводит пример беззастенчивой фальсификации, направленной к развенчанию и унижению в глазах французских граждан всего, чем создано было величие Франции. Дело идет об учебнике «Истории Франции», составленном преподавателем лицея Альбертом Малэ, одобренном правительством и имеющем большое распространение, как в учебных заведениях, так и в частных домах. Общий тон этой «Истории Франции» таков, что «все, происходившее до 1789 года, все, что создали и любили предки, чем они жили, представлено каким-то ужасным кошмаром, а все, что было после великой французской революции — чистою идил-лиею, верхом справедливости, добродетели и счастья».