Россия открывает Америку, 1732–1799 - [63]

Эти же данные приводит А. Р. Воронцов в письме к статс-секретарю Екатерины II П. И. Турчанинову от 23 апреля (4 мая) 1791 г., который, кроме того, сообщает, что 9 из прибывших кораблей отправились в Бостон, 5 — в Америку и оставшиеся 8 — "в Зунд"42. Среди вывозившихся в США товаров указывалось железо, полотно, пенька, веревка, рогожи, пшеница, "мягкая рухлядь", лен и домашняя посуда. Что касается привезенных на американских судах товаров, то среди них обычно преобладали различные колониальные товары — чай, сахар, кофе, фрукты, краски. В большинстве своем эти суда приходили не прямо из США, а из различных европейских портов — Лондона, Лиссабона, Копенгагена и некоторых других. Многие прибывали с балластом, рассчитывая, очевидно, приобрести в России необходимые для них товары. Неудивительно поэтому, что занимавшийся торговлей с Соединенными Штатами петербургский купец Э. Ф. Тиринк писал судовладельцу и торговцу К. Чемплину из Ньюпорта в октябре 1787 г.: "Поскольку вы находитесь столь близко от Вест-Индии, то ваши суда можно было бы использовать в зимнее время, загрузив их там товарами, пользующимися спросом на здешнем рынке, что, как мне говорят, вполне осуществимо, и не только будет обеспечен фрахт в оба конца, но и торговля эта станет для вас доходной в некоторых других отношениях, ибо это был бы прямой ввоз, тогда как до сего времени все товары из Вест-Индии поступают сюда через вторые руки". Хорошо осведомленный в положении на русском рынке петербургский купец продолжал: "Самые подходящие товары оттуда, имеющие спрос на здешнем рынке, это сахар из Санто-Доминго, как очищенный, так и рафинированный, пользующийся здесь значительным спросом, а также кофе в мелких зернах и лучшие сорта индиго из Санто-Доминго, которое здесь быстро расходится; я не прочь распла-{168}титься за все это прямыми поставками русских товаров"43.

Значительную заинтересованность в русском рынке проявляли и американские торговцы, о чем, в частности, свидетельствует письмо фирмы "Браун и Бенсон" из Провиденса от 3 апреля 1790 г. Отмечая, что фирма желает установить контакты с С.-Петербургом, в письме далее указывались конкретные товары, которыми следовало загрузить американский корабль "Хоуп": "50 т. железа марки "новый соболь", около 60–70 т. лучшей петербургской очищенной светлой пеньки… 60 штук равендука, 50 бушелей хорошей сибирской семенной пшеницы", а на оставшиеся средства приобрести еще "русского полотна по цене около 12 руб. за штуку"44.

Конечно, американские суда составляли небольшую часть общего числа иностранных кораблей, приходивших в те годы в русские порты. Гораздо более существенным, однако, представляется сам факт их появления и принципиальное значение развития первых торговых связей с заокеанской республикой. Именно в эти годы американцы впервые получают возможность реально познакомиться с русским рынком и между обеими странами завязываются более или менее регулярные торговые связи. Практический опыт этих торговых связей свидетельствовал также, что прежние опасения возможной конкуренции американских товаров на европейском рынке оказались преувеличенными. Возражая против подобного мнения "плохо осведомленных лиц", находившийся в то время в России Поль Джонс в письме к И. А. Остерману от 31 января (11 февраля) 1789 г. специально обращал внимание вице-канцлера на то, что все годы после завоевния независимости американцы посылали в русские порты много судов, чтобы получить там грузы, состоящие как раз из тех товаров, которые Россия поставляет во Францию и Англию 45.

Учитывая расширение торговых связей с Россией, президент Дж. Вашингтон в послании сенату от 21 ноября 1794 г. сообщил о назначении американским консулом в С.-Петербурге Дж. М. Рассела 46, который до этого уже несколько раз посещал Россию и был "хорошо знаком со страной". Три дня спустя государственный секретарь США Эд. Рэндолф направил Расселу соответствующее письмо с приложением патента на занятие поста консула в С.-Петербурге 47. Через {169} британского посла сэра Чарлза Уитворта Рассел передал свой патент вице-канцлеру Остерману, который, однако, по формальным мотивам предпочел воздержаться от официального признания. "Если пребывание в этой стране консула отвечает целям Соединенных Штатов и важно для них с политической точки зрения, — писал Рассел из С.-Петербурга 5 августа 1795 г., - то для достижения этого абсолютно необходимо, учитывая теперешнее настроение ее в-ва, повести переговоры с помощью британского кабинета. Действительно, ее в-во дала понять, что при наличии какого-либо ходатайства или посредничества с этой стороны у нее не будет возражений против того, чтобы отнестись к просьбе американцев с наибольшим вниманием. Если президент сочтет благоразумным начать такие переговоры о признании Штатов и о принятии консула, то будет необходимо направить мне верительные грамоты через нашего посланника в Лондоне"48.

Хотя Рассел оставался в России еще несколько лет, официального признания его в качестве американского консула так и не произошло. Впрочем, это не помешало ему и другим гражданам США заниматься в С.-Петербурге коммерческой деятельностью. В 1795–1799 гг. он стал партнером торгового дома "Балкли, Рассел и К°" и вел дела с рядом американских коммерсантов, включая такого известного предпринимателя и финансиста из Филадельфии, как Стивен Джирард. Направляя в С.-Петербург "Вольтер" — "один из лучших кораблей, когда-либо спускавшихся на воду", Джирард специально просил фирму "Балкли, Рассел и К°" "обеспечить его быструю отправку в обратный рейс", с тем чтобы это судно "было одним из первых, пришедших из ваших мест, и проследить, чтобы на его борту были железо и другие товары в тех размерах", которые указывались в письме 49. Можно полагать, что Рассел и его партнер по фирме сделали все, чтобы выполнить пожелание Джирарда. Судно "Вольтер" прибыло в С.-Петербург в конце апреля, а через месяц уже отплыло в США с грузом железа, пеньки, полотна, сала и свечей.