Россия открывает Америку, 1732–1799 - [29]

Касаясь ответа британского кабинета на совместные русско-австрийские предложения, Симолин писал Н. К. Хотинскому в Париж в июне 1781 г., что в нем "содержится отказ от переговоров постольку, поскольку они касаются американских колоний, с которыми твер-{76}до намерены вести дела лишь как с подданными, и потому все, что относится к ним в первой, второй и третьей прелиминарных статьях, считается неприемлемым и противоречащим достоинству короля, основным интересам его народа и правам его короны. Похоже, что король, министерство и народ решили скорее погибнуть с оружием в руках, чем согласиться с бесчестием… Если два двора, выступающие в качестве посредников, не найдут других средств для примирения сторон, то срок начала переговоров о всеобщем мире будет еще более отодвинут"78.

По словам лорда Стормонта, "британская нация сражается за свои самые насущные интересы и свое политическое существование" и она не подпишет "позорный мир, даже если французы овладеют Тауэром". Что касается "нелепого требования Испании о предоставлении полной гарантии уступки Гибралтара", то Стормонт считал, что с таким же основанием он мог бы "требовать предварительно уступки Мадрида". Как писал Симолин, "единственным арбитром" в этом серьезном столкновении интересов могло стать лишь оружие"79.

Итак, общая обстановка в 1781 г. мало благоприятствовала успеху предложений о мирном посредничестве. "В политике, как и в других вещах, заметил по этому поводу Фридрих II, — всему свое время… Никто не ест вишни в феврале, пока они не созреют в июне"80. Конечно, в распоряжении посредников, и в частности России, были некоторые средства для того, чтобы сделать британский кабинет более уступчивым. Наиболее решительные из русских дипломатов, и в первую очередь Д. А. Голицын, еще в начале 1781 г. предлагали оказать на Англию прямое военное давление.

"Пусть государыня императрица пошлет 20 своих кораблей, — писал русский посланник в Гааге Н. И. Панину 29 января (9 февраля) 1781 г. — Пусть Республика добавит 30 своих, а Швеция и Дания — еще 20. Пусть эта соединенная экскадра расположится вдоль побережья Голландии таким образом, чтобы голландские порты оставались у нее в тылу, и тем самым ей не придется ни рисковать, ни опасаться чего-либо. Пусть, помимо этого, полностью закроют Балтийское море для англичан, и можно смело держать пари, что, лишив их таким образом всякого рода припасов и снаряжения, можно будет образумить их. Чтобы оконча-{77}тельно склонить их к этому, можно было бы пригрозить выступить против них всеми этими силами.

Если эти соображения могут быть осуществлены, то, на мой взгляд, посредничество обязательно будет предложено императрице. В этом случае мир будет заключен на справедливых и разумных условиях и, следовательно, выгодных и приятных для остальных государств Европы.

1. При этом можно будет обеспечить свободу мореплавания и торговли для всех европейских наций. 2. Можно было бы заставить Англию принять новый морской кодекс для нейтральных государств, как это столь мудро придумала государыня императрица. 3. Можно было бы признать независимость американцев, поскольку в этом пункте Англия уперлась, хотя никоим образом не может надеяться когда-либо их подчинить, даже если предоставить их собственным силам. К тому же следует на будущее время убрать этот камень преткновения. 4. Можно было бы последующими условиями этого мира восстановить равновесие между Англией и Францией. Я думаю, не в интересах Европы, чтобы последняя стала державой преобладающей, но в интересах каждого из нас, чтобы между этими двумя державами существовало равновесие сил"81.

Рекомендации Голицына были слишком радикальны, чтобы их могли одобрить в С.-Петербурге в полном объеме. Правда, в секретном докладе Панина, Остермана и братьев Бакуниных Екатерине II в апреле 1781 г. для "преклонения" лондонского двора "к вящей умеренности" рекомендовалось "выведение за Зунд на определенный срок эскадр российской, датской и шведской и крейсирование их там в такой между собой близости, чтоб они представляли сильное и готовое морское ополчение". Одновременно, однако, члены иностранной коллегии подчеркивали, что "непременным правилом" является сохранение "во всей строгости" нейтралитета в отношении всех воюющих держав, "ибо под сенью оного будет из года в год заводиться и возрастать собственная россиян навигация"82.

Рассматриваемый нами секретный доклад был одним из последних важных документов, подготовленных Коллегией иностранных дел под руководством Н. И. Панина. В мае 1781 г. Панин был отправлен в отпуск, а затем и окончательно отстранен от руководства иностранными делами. Потемкин связывал отставку Панина с дейст-{78}виями Гарриса и, в частности, с беседой британского посланника с Екатериной II в марте 1781 г. 83 Хотя Потемкин, по всей видимости, несколько преувеличил "заслуги" своего английского друга, объективно уход Панина оказался для британской дипломатии очень кстати. "Прусский, французский и голландский министры, — писал Гаррис, — считают себя оставшимися без главы"84.

Переписка о мирном посредничестве велась одновременно с переговорами о заключении союзного договора с Австрией 85. В дальнейшем, по мере того как возрастало внимание царского правительства к восточным делам, союзу с Австрией и присоединению Крыма, уменьшалась его заинтересованность в мирном посредничестве в европейских и американских делах. К тому же реально все нити посредничества были сосредоточены в Вене, а затем в Париже, где русское влияние оказалось довольно ограниченным.