Россия накануне «смутного времени» - [2]

В начале XVII в. Россия испытала еще большие потрясения. Настало «смутное время». В основе «смуты» лежал сложный социальный и политический кризис. Известный русский историк С. Ф. Платонов посвятил событиям начала XVII в. монографию, не утратившую значения до сих пор. Он разработал знаменитую в свое время схему развития «смуты», согласно которой смерть Грозного повлекла за собой столкновения в кругу царской родни, а затем и династическую борьбу; выступления масс играли случайную роль; новый, «социальный» период в развитии «смуты» наступил лишь в начале XVII в.[1] Советская марксистская историография обнаружила несостоятельность схемы С. Ф. Платонова. Задача изучения классовой борьбы в конце XVI в. сохраняет свою актуальность[2].

Важнейшим фактором политического развития России были земские соборы. К концу столетия функции этих сословно-представительных учреждений расширились. Благодаря трудам М. Н. Тихомирова, Л. В. Черепнина, С. О. Шмидта, В. И. Корецкого история соборов была по существу написана заново. Однако соборная практика конца XVI в. изучена до сего дня недостаточно. В настоящей работе предпринята попытка восполнить этот пробел.

Вне поля зрения историков остается пока вопрос о политических коллизиях, сопутствовавших рождению крепостного права. Между тем он представляет исключительный интерес. В основе экономических достижений XVI в. лежал созидательный труд крестьян. Земледелец зависел от феодала, но не был его крепостным, пока пользовался правом выхода в Юрьев день. В конце XVI в. дворяне ввели в стране систему заповедных лет, приступив к закрепощению крестьянства. Проблеме закрепощения посвящена огромная литература[3]. В данном исследовании основное внимание уделено начальному этапу формирования крепостнического режима. Автор попытался заново интерпретировать источники, повествующие об уничтожении права крестьянского выхода. В связи с этим пересматриваются традиционные представления о заповедных годах и механизме их действия. Ближайшим результатом отмены Юрьева дня явилась грандиозная Крестьянская война. Началось «смутное время». Тема этой книги — Россия перед «смутой».

Глава 1 Наследие Грозного

Реформы и террор Грозного на многие годы определили характер политического развития Русского государства. Опричнина расколола верхушку феодального дворянства — так называемый государев двор — на две противостоявшие друг другу половины. Подле старого, земского двора появился его двойник — «особый двор», который называли сначала опричным или удельным, а позже просто «двором».

Политика «двора» не отличалась последовательностью. В конце правления царя Ивана в ней наметились видимые перемены. Грозный объявил о «прощении» всех некогда казненных по его приказу бояр — «изменников». Посмертную «реабилитацию» опальных современники восприняли как косвенное осуждение массовых опричных избиений. «Дворовая» политика утратила преимущественно репрессивный характер. Казни в Москве прекратились. В одном из последних указов царь предписал строго наказывать холопов за ложные доносы на своих господ[4].

Опрично-дворовая политика не раз меняла свой характер, но сам «двор», пережив многократные реорганизации, так и не был окончательно распущен при жизни Грозного. Не имея цельной политической программы, опричнина и «двор» тем не менее неизменно направляли свои усилия к укреплению личной власти царя. Состав «особого двора» не был однородным. Рядовые члены в своей массе принадлежали к низшему, худородному дворянству. Но уже в конце опричнины во «двор» были зачислены князья Шуйские. При кратковременном правлении служилого «царя» Симеона Бекбулатовича Шуйские подвизались в роли удельных бояр князя Иванца Московского. В последние годы жизни царя они состояли на «дворовой» службе. Но какое бы почетное положение при «дворе» ни занимали Шуйские, они никогда не руководили опричной политикой. Подлинным правительством, с помощью которого царь самовластно правил страной, была ближняя, «дворовая» дума.

Со времени «княжения» Симеона Бекбулатовича «дворовую» думу неизменно возглавляли Бельские, Нагие и Годуновы. Племянник Малюты Богдан Бельский давно навлек на себя ненависть боярской аристократии. Курбский называл «прегнуснодейными» и «богомерзкими» всех Бельских разом. Скрытая неприязнь между Бельским и «дворовой» знатью вырвалась наружу сразу после смерти царя Ивана. Осведомленные иностранцы утверждали, будто Бельский тайно послал людей на Новгородскую дорогу с приказом подстеречь и убить «дворового» боярина И. П. Шуйского, спешившего в столицу[5].

«Дворовое» руководство раздирала взаимная вражда. Давний союз между Нагими, Вельскими и Годуновыми рухнул. После гибели старшего сына Грозный назначил своим преемником царевича Федора. Царь не питал иллюзий насчет способностей Федора к управлению и вверил слабоумного сына и семью попечению думных людей, имена которых он назвал в своем завещании. Он поступил так, как поступали московские князья, оставляя трон малолетним наследникам. Считают обычно, что в состав опекунского совета вошли два члена ближней, «дворовой» думы — Б. Я. Вельский и Б. Ф. Годунов. Критический разбор источников обнаруживает ошибочность такого мнения.