Россия на пороге Нового времени - [25]
Одной из первостепенных задач восставших было взятие крупнейших белорусских городов Минска и Слуцка. К Минску князь Михаил сначала направил отряды под командованием князя Дмитрия Жижемского, а после Троицы (11 июня) и сам вышел туда из Клетцка. Вскоре подошли и войска Василия Шемячича со стороны Бобруйска, а затем 12 июня к Слуцку на Березину двинулись полки князя Андрея Дрож-дя. Передовые отряды князя Андрея Трубецкого и воеводы Глинских князя Андрея Лукомского отправлены были в разведывательный рейд к Новугородку Литовскому.
Под Минском соединенное войско стояло две недели, «и к городу приступали и ис пушак били, а землю воевали мало не до Вильны». К Минску прибыл новый посол Василия III Юрий Замятнин с сообщением о движении рати Д. Щени и Я. Захарьича.
Несмотря на неоднократные приступы, хорошо укрепленный Минск взять не удалось. Неудача постигла восставших и под Слуцком, Основной причиной неуспехов Глинских были не прочные стены городов-крепостей, а то, что княжата не захотели использовать народное движение белорусов и украинцев за воссоединение с Россией, предпочитая опираться на сравнительно небольшую группу своих православных сторонников из крупной знати. Так, из-под Минска М. Глинский и В. Шемячич двинулись к Друцку, где Василию III «князи друцкие здалися и з городом и крест целовали, что им служити великому князю»[358]. Но самовластные действия Глинского и страх перед крестьянским движением отшатнули от него тех представителей магнатства и шляхты, которые поначалу ему сочувствовали.
Положение правящих кругов Литовского княжества оставалось серьезным. Нужны были решительные меры. Не теряя времени, Сигизмунд устремился в Литву. В конце мая он уже в Бресте, затем направился в Слоним (середина июня), а потом к Минску.
Не поддержал в решительную минуту Глинского и Менг-ли-Гирей, отправивший свои войска в район новгород-северских земель, т. е. в тыл русским полкам[359]. Впрочем, крымцев несколько сдерживало то обстоятельство, что в апреле Василий III направил к ногайцам посольство для заключения союза против Менгли-Гирея. Поэтому Менгли-Гирей опасался действий ногайцев в собственном тылу[360].
В середине июля крупные соединения войск Сигизмунда вышли на берег Днепра у Орши, которую осаждали московские и новгородские полки и пришедшие сюда из-под Минска и Друцка войска М. Глинского и В. Шемячича[361]. Артиллерийский обстрел города не принес никакого результата. С 13 по 22 июля обе армии стояли друг против друга, после чего русские полки отошли сначала к Мстиславлю и Карачеву, а затем к Вязьме. Василий Шемячич направился в свою «отчину». Крупные русские соединения были посланы в Дорогобуж. В начале сентября 1508 г. Д. В. Щеня привел к присяге Торопец, а В. Д. Холмский «с товарищи» из Вязьмы выслал передовой отряд М. В. Горбатого к Дорогобужу, который литовцы покинули[362]. Для строительства в Дорогобуже деревянного кремля туда из Москвы были посланы мастера-«фрязе» Варфоломей и Мастробан.
Узнав о движении короля к Минску, М. Л. Глинский бежал в Москву, где рассчитывал договориться с Василием III об эффективной военной помощи своему движению. Своих сторонников (князей Д. Жижемского, И. Озерецкого и А. Лукомского) и «казну» он оставил в Почепе. С 10 по 20 августа М. Глинский вел переговоры в Москве, после чего с небольшим отрядом направился на театр военных действий[363]. Увидев, что восстание М. Глинского не имело успеха, Василий III отказался от мысли о продолжении бесперспективной войны с Великим княжеством Литовским.
Итак, в ходе восстания 1508 г. воссоединение украинских, русских и белорусских земель с Россией не было завершено, несмотря на то что местное население сочувственно относилось к этой идее. Причина этого кроется в княжеско-аристократической политике самого князя М. Глинского и в том, что условия воссоединения в полной мере тогда еще не вызрели.
28 августа 1508 г. Василий III послал императору Максимилиану грамоту, в которой сообщал о принятии под свое покровительство Михаила Глинского[364]. В грамоте выражалось пожелание заключить договор с Империей, который бы предусматривал совместные военные действия против Сигизмунда.
В конечном счете на службу к Василию III перешли сам М. Л. Глинский, его братья Василий Слепой, Иван и Андрей Дрождь. Сам князь Михаил получил при этом в вотчину Малый Ярославец (находившийся за В. Шемячичем) и Боровск «в кормление», князь Василий — Медынь[365].
Вместе с Глинским русское подданство приняли также князь Иван Озерецкий, князья Дмитрий и Василий Жижемские, Андрей Александров, Иван Матов, Семен Александров, князь Михаил Гагин, князь Андрей Друцкий, Иван Козловский, Петр Фуре с братом Федором, Якуб Ивашенцев, Семен Жеребячичев и др.[366]
Все они прочно вошли в состав московского двора, но именовались вместе с родичами еще в середине XVI в. «литвой дворовой»[367]. Интересна судьба «королевского дворянина» Якуба Ивашенцева. Еще в 1506 г. он посылался с каким-то дипломатическим поручением из Литвы к Менгли-Гирею. По словам московских дипломатов, он был «в вожах» у Мухаммед-Гирея в его набеге 1507 г. на русскую землю
