Россия и русские. Книга 2 - [12]

Еще ниже по служебной лестнице находился земский начальник, ответственный за состояние дел в нескольких волостях. Он назначался из числа местного дворянства и пользовался фактически неограниченной властью над крестьянскими общинами на подведомственной ему территории. К примеру, он мог наложить вето на любые их решения, оспорить их персональные назначения и пересмотреть решения их судов. И если он совершенно очевидно превышал свои полномочия, крестьяне практически не имели никакой возможности оспорить его решения. Как отмечал в своих мемуарах один из земских начальников, «Земский начальник в своем участке — все». Таким образом, он был самым низшим и по-своему самым влиятельным звеном в разветвленной системе самодержавной власти^{44}.

На уровне губерний и уездов, как мы уже видели, тоже существовали соответствующие выборные органы власти, включая земства. Однако разграничение их функций и их отношения с вышестоящими органами были настолько несовершенными и двусмысленными, что прочная и надежная система ответственности у них так и не выработалась. Прежде всего у земств не было четко ограниченных полномочий. Они не отчитывались перед каким бы то ни было правительственным органом и при этом не имели юридической власти над волостями.

Все эти разнообразные институты выросли в специфических условиях и для выполнения специфических проблем в определенный период времени, но они так никогда и не соединились в единую систему государственной власти. Поэтому любой человек, пытавшийся решить ту или иную проблему, в первую очередь должен был найти нужного чиновника в ведомстве губернатора, министерства или при дворе императора. Только личное покровительство или персональная протекция могли помочь прорваться сквозь хитросплетения многочисленных органов власти. Воспоминания министров и других общественных деятелей того времени полны конкретных примеров возникавших при этом интриг^{45}.

Октябрьский манифест внес дополнительную путаницу в эту и без того запутанную систему. Основные законы от 1906 г. именовали императора «самодержец», но при этом опускали прилагательное «неограниченный», что раньше всегда сопутствовало этому титулу. Жителям страны были обещаны гражданские права, и новый представительный орган под названием Государственная дума получил весьма существенные возможности для законотворческой деятельности, включая право вето при принятии неугодных законов, а также возможность контролировать деятельность правительства и всех его высших чиновников.

С другой стороны, император продолжал удерживать в своих руках значительную власть. Он назначал половину членов Государственного Совета — верхней палаты законодательного органа, он по-прежнему назначал членов правительства и имел право распустить Государственную думу и Государственный Совет. Кроме того, он имел право издавать чрезвычайные законы в перерывах между сессиями Думы и Государственного Совета, хотя и должен был представлять их на утверждение вышеуказанных органов после возобновления их работы.

Однако большинство населения все еще жило по чрезвычайным законам 1881 г., которые позволяли властям штрафовать, высылать и даже заключать в тюрьму без суда и следствия. К тому же они давали право приостанавливать или закрывать газеты и журналы, запрещать проведение митингов и демонстраций и вообще всячески нарушать обычное течение политической жизни или осуществление гражданских прав^{46}. А после всплеска террора против государственных чиновников, захлестнувшего страну в 1904—1907 гг., вряд ли стоит удив-. ляться, что полицейские начальники, городские головы и губернаторы охотно применяли эти чрезвычайные законы.

Одним словом, мы можем с полным основанием заявить, что Российская империя в этот период была одновременно и конституционной монархией, и полицейским государством. _f Иначе говоря, и развитие гражданского общества, и подавление этого самого общества происходили одновременно.

Когда Первая Государственная дума собралась на свое заседание весной 1906 г., стало совершенно очевидно, что ее состав непременно вызовет всевозможные конфликты в будущем. Социалистические партии бойкотировали выборы в Думу, в результате чего конституционные демократы получили значительное число голосов, как, впрочем, и все другие умеренные оппозиционные партии. Кадеты стали главной политической силой в Думе, поддержанной значительным количеством крестьян. Другая же часть крестьянства поддержала беспартийных левых, занявших места отсутствующих социалистов. Кадеты, считая себя связанными своим мандатом, не только выступили за экспроприацию помещичьих земель, но и закрепили это требование в своей законодательной программе. Однако правительство явно не желало решать аграрную проблему именно таким образом, твердо выступив за неприкосновенность частной собственности на землю, — впервые за всю историю Российской империи. Таким образом, путь к компромиссу был отрезан, и Николай II распустил Думу после трех месяцев ее работы.

В то же время он назначил новым премьер-министром Петра Столыпина, который еще на посту саратовского губернатора завоевал репутацию самого решительного и бескомпромиссного борца с революционным движением. Столыпин уже имел проект программы реформ, во многом отличной от предыдущих. Новый премьер-министр предлагал совместить программу развития гражданского общества с программой русификации империи, что раньше всегда проводилось по отдельности.