Россия и Китай в XX веке: граница - [38]

Прошло десять дней, и 5 марта 1964 г. состоялось второе пленарное заседание делегаций.

На сей раз глава китайской делегации, выступая первым, сказал, что «непризнание неравноправного характера договоров» является «оправданием агрессивных действий империалистической царской России… С помощью этих договоров царская Россия отторгла китайскую территорию площадью свыше одного миллиона пятисот сорока тысяч квадратных километров… Если исходить из принципов марксизма-ленинизма и заявлений возглавлявшегося Лениным советского правительства, сделанных по отношению к Китаю, то вы, собственно говоря, не должны были претендовать на унаследование китайской территории, отторгнутой неравноправными договорами между Китаем и Россией. И мы имеем все основания не придерживаться этих договоров при проведении переговоров о разрешении вопросов о китайско-советской границе».

Китайская сторона при этом толковала вопрос таким образом: «В «Обращении» советского правительства к китайскому народу от 27 сентября 1920 г. оно заявило, что объявляет не имеющими силы все договоры, заключенные прежним правительством России с Китаем, отказывается от всей захваченной китайской территории, а в заявлении для печати от 4 сентября 1923 г. советское правительство провозгласило, что будет строить политику в отношении всех народов на полном уважении суверенитета, на полном отказе от всяких территориальных и иных притязаний и захватов у других народов».

Далее глава китайской делегации сказал, что, несмотря на все это, «китайское правительство все же выразило согласие решать вопрос о китайско-советской границе на основе этих договоров, не требуя от вас возвращения территории площадью в 1 540 000 кв. км, захваченной у Китая царской Россией». Он также добавил, что, по мнению китайской стороны, «между Китаем и Россией существует только одна пограничная линия, а именно — линия, определенная договорами».

Заявление китайской стороны было ошеломляющим. Впервые официально во время дипломатических переговоров представители советской стороны услышали заявление о том, что Пекин считает полтора миллиона квадратных километров советской территории отторгнутой у Китая и незаконно присвоенной Россией территорией, что Пекин считает, что между двумя странами существует лишь пограничная линия и нет признанной обеими сторонами границы, а договоры, на основе которых была проведена линия границы между Россией и Китаем, в Пекине рассматривают как неравноправные, а следовательно, и не действующие, т. е. такие, с которыми китайская сторона, если она сочтет это необходимым, имеет, с ее точки зрения, полное право не считаться. Отсюда следовало, что Пекин присваивает себе право, если он сочтет это необходимым, вернуть себе упомянутые полтора миллиона квадратных километров территории России.

Получалось, что Пекин был бы доволен только в следующих случаях: либо ему были бы переданы упомянутые полтора миллиона квадратных километров территории России, либо если бы в справедливом и законном равноправном договоре о границе, которого еще не существовало (а следовательно, не существовало и законной, справедливой и признанной обеими сторонами государственной границы между СССР и КНР, между Россией и Китаем) и который Пекин предлагал разработать и подписать, — было бы зафиксировано положение о неравноправном характере всех прежних, существовавших к моменту начала советско-китайских консультаций 1964 г., договоров о границе между Россией и Китаем.

Это было совершенно неприемлемо для нашей стороны. Из этого следовало, что в Пекине был взят курс на постоянную конфронтацию в двусторонних отношениях, на военное противостояние по линии границы между СССР и КНР.

Прошло еще десять дней, и 16 марта 1964 г. состоялось третье пленарное заседание. Глава китайской делегации в своей речи развивал дипломатическое наступление. Он, в частности, заявил: «Для того чтобы обе стороны могли точно знать, в отношении каких участков прохождения границы на ее восточном и западном участке у обеих сторон существует единое понимание, а относительно каких участков у обеих сторон неодинаковое понимание, для того чтобы благоприятствовать обеим сторонам в изучении и разрешении путем консультаций вопроса о границе, мы предлагаем, чтобы на четвертом пленарном заседании делегации обменялись картами с обозначением пограничной линии… Если какая-нибудь из сторон нарушила линию, определенную договорами, то она должна уйти с территории, которую она захватила».

Помимо конкретного предложения об обмене картами, глава китайской делегации продолжал в своем выступлении нагнетать истерию. Он говорил: «Не требовать от вас возврата территории площадью в один миллион пятьсот сорок тысяч квадратных километров — это уже более чем великодушно. Кроме этой территории мы не дадим вам отторгнуть больше ни пяди китайской земли… Занимайте нашу территорию, если у вас хватит смелости! Вы можете продвинуться до Пекина и занять его; вы можете продвинуться до Гуанчжоу и занять его… Но вам никогда не видать того, чтобы мы признали ваш незаконный захват законным». И далее: «Царская Россия, используя слабость и гнилость старого Китая, военной силой захватила обширную китайскую территорию, помимо территории, захваченной ею с помощью неравноправных договоров. И вы, нарушив установленную договорами пограничную линию, присвоили много китайских земель, злоупотребляя при этом доверием и дружбой китайского народа к великому Советскому Союзу и используя то обстоятельство, что на китайско-советской границе протяженностью свыше семи тысяч километров мы имели в течение длительного времени всего чуть более двухсот пограничников».