Роскошная хищница, или Сожженные мосты - [69]

Женька сидел, откинув голову на спинку дивана, и дремал, утомленный долгой перевязкой. Марина села рядом, положила руку ему на лоб, и Хохол встрепенулся:

– Что, котенок?

– Не дергайся, все в порядке. Сейчас за нами пацаны приедут, я позвонила Гене. Как ты?

– Слабость какая-то... и башка кружится, – пожаловался он, сморщив лицо.

– Ну, это нормально. Главное, что ничего серьезного. Полежишь пару дней дома, все пройдет.

– Да... главное, что с тобой ничего не случилось. Вот так отдохнули мы с тобой, котенок: из одной истории да в другую сразу, – грустно усмехнулся Женька, здоровой рукой поглаживая пальцы Марины.

– Ну, что ж... Бывает. Идем, вон Аскер приехал...

* * *

Через пару дней после неудачного «отпуска» в офис к Коваль подъехал Ворон. Огромный букет желтых хризантем свидетельствовал о желании примириться и замять неприятный инцидент в профилактории. Ворон чувствовал себя виноватым, что именно на его территории произошло очередное покушение на жизнь Марины. Правда, она дала понять, что не считает его причастным, но все-таки...

– Слушай, красавица, а ведь я, кажется, ухватил какой-то хвост, – сообщил он, устраиваясь в удобном кресле и подвигая к себе пепельницу.

Марина, по привычке уткнувшаяся лицом в букет, подняла глаза и переспросила:

– Что ухватил?

– Ну, рассказал мне один из уборщиков территории по большому секрету, что буквально через три часа после вашего с Хохлом заезда появились двое. Сняли бунгало по соседству с вашим, а потом как растворились – никто не видел. Горничных всех перетрясли – девки говорят, что, даже когда убирать приходили, никого не видели. Но в номере, мол, определенно жили, потому что и постели пользованные, и полотенца. Но больше – ничего, и это странно: ни окурков, ни бутылок, вообще никаких следов.

– Ну, это-то как раз понятно, – пожала плечами Марина, опуская букет в большую вазу на столе. – Если это заказуха, то ребята подошли грамотно – не светились, а все следы пребывания уничтожили. В кои-то веки на меня охотится нормальный киллер!

– Вот же дура, прости господи! – сморщился Ворон. – Чего несешь-то, соображаешь?

– Да соображаю я все, Миша. Просто... Это говорит только о том, что на сей раз все по-взрослому, а не как обычно. И заказчик тоже серьезный, и ему очень надо меня убрать.

– Уезжай отсюда, Наковальня. Вот прямо сейчас собирайся – и вали, – опустив глаза, проговорил Ворон.

Марина отошла к окну, раздвинула жалюзи и посмотрела вниз. На парковке стоял ее старый «Хаммер», около него курили охранники, водитель проверял что-то в заднем колесе. Рядом с «Хаммером» не парковался никто – это было категорическим приказом Хохла, чтобы джип в любой момент мог беспрепятственно рвануть с места, не быть блокированным кем-то или чем-то. Второй джип, на котором ездила охрана, стоял у самого выезда с парковки.

Хохол сегодня остался дома, Марина настояла: у него поднялась температура, а потому за дверью кабинета сидели Данила и Аскер. И никаких предчувствий, никаких опасений – это значило, что сегодня до дома она доберется без приключений.

– Что ты молчишь?

– Ты прекрасно знаешь, что я не уеду. – Она развернулась и посмотрела на Ворона.

– Отойди от окна.

– Зачем?

– Я сказал – отойди! – повысил он голос, и Марина сообразила, что имеет в виду компаньон, задвинула жалюзи и села в кресло. – Не подставляйся тогда хотя бы.

– И что мне теперь – не жить вообще? Ты как Женька – тот тоже постоянно об этом твердит.

– Вижу, что тебе это по барабану, как обычно, – со вздохом констатировал Ворон. – Я ведь тоже заинтересован, чтобы с тобой не случилось ничего, – мы ж в доле, как-никак...

* * *

– Никак не привыкну! Постоянно хочу что-нибудь схватить и вспоминаю, что руки нет, – жаловался Гена, сидя на корточках возле камина и подавая Хохлу березовые поленья. Чиркнув спичкой, Женька поджег сложенные пирамидкой дрова, и они начали понемногу заниматься пламенем. Хохол отряхнул руки и повернулся к Генке:

– Привыкнешь со временем. Да и протез можно будет скоро заказать, Марина консультировалась у кого-то, сказали: как только культя зарубцуется, так и надо будет подбирать.

– Хорошо, что левая рука, – спокойным, будничным тоном отозвался телохранитель, перемещаясь в кресло. – Без правой-то совсем тяжко было бы, а так... Да и Марине Викторовне спасибо – не выгнала.

– Она никогда не увольняет своих людей, разве ты не знал? Они, как правило, погибают, но не уходят. – Хохол задумчиво вытянул из пачки сигарету, размял ее в пальцах. – Ты знаешь, Генка, у меня в последнее время какое-то дурное предчувствие, я постоянно жду, что случится что-то... Нервы, что ли?

Гена удивленно посмотрел на помрачневшее лицо Женьки, на его безвольно опущенные руки, на выпавшую из пальцев сигарету:

– Брось ты, Жека, панику поднимать! Пока ведь тихо все, никаких признаков, что кто-то собирается на нас наехать.

– Ты не понимаешь: об этом не кричат на всех углах, готовятся тихо, скрытно, а потом – раз! И все, ничего не исправишь...

По кафельному полу коридора зацокали каблуки, и Хохол мгновенно преобразился, приняв расслабленную позу и жестом показав Гене, что разговор должен остаться в тайне. Марина вошла в каминную, улыбнулась: