Роскошь нечеловеческого общения - [9]

Эти праздники были давней традицией, но если прежде они приносили Журковскому радость, то теперь от шумных посиделок Анатолий Карлович не испытывал ничего, кроме скуки. Сегодня он чувствовал, что откровенно мучается, заставляя себя улыбаться, кивать и дежурно отвечать на дежурные вопросы собеседников — о работе, здоровье, деньгах, политике… Обычная пустая болтовня раздражала невыносимо.

Улучив момент, Анатолий Карлович выскользнул на кухню. Как он и рассчитывал, там никого не было. Гости, побродив по квартире, размяв ноги и накурив на кухне так, что Галине пришлось включить вытяжку, снова разместились за столом.

Журковский достал из холодильника предпоследнюю бутылку водки, отвинтил жестяную пробку и, взяв чистую рюмку, наполнил ее до краев. Присев на краешек шатающегося, колченого табурета, он открыл рот, готовясь опрокинуть в себя ледяную водку, но голос Суханова не дал Анатолию Карловичу довести до логического конца этот мужской, для России почти религиозный обряд.

— Что, Анатолий Карлович, по-черному решили?

Журковский вздрогнул и пролил водку на лацкан пиджака.

— Да так…

Сказав эти необязательные слова, он все-таки выпил.

Водка была плохая. Журковский ясно почувствовал химический, ацетоновый привкус во рту.

— Ну-ну… — Суханов покачал головой. — А водка у вас в этот раз не удалась. Левак.

Уже в сотый раз услышав за сегодняшний вечер слово «левак», Журковский поморщился. Он ненавидел современный сленг, этот «новояз», по сравнению с которым даже официальный язык советских времен, над которым они с Гречем столько потешались, казался милым, простым и понятным.

Суханов взял стоящую на столе бутылку, повертел в руках, ковырнул ногтем этикетку.

— Да-а… Совсем совесть потеряли, — изрек он, покончив с исследованием литровой посудины. — Куда только власть смотрит? Травят народ почем зря.

После этого глубокомысленного заключения Суханов уставился на Журковского, причмокивая губами и делая жевательные движения — видимо, пытался удалить попавший в дупло кусочек мяса.

Анатолий Карлович смотрел в лицо гостя и пытался разобраться в причинах своей острой неприязни к Суханову.

Доктор наук был ровесником Журковского. На этом их сходство заканчивалось. В отличие от сухопарого, нескладного Анатолия Карловича, Суханов был очень полным, если не сказать толстым, человеком. Одевался он, сколько Журковский помнил, с претензией на некое плейбойство. Вот и сейчас на нем был дорогой костюм, белая полотняная рубашка модного, с маленьким воротничком, покроя, очень солидный строгий галстук серого цвета с едва заметными, но тем не менее прочитываемыми тонюсенькими красными полосками.

Галстук был перехвачен массивной золотой заколкой. Облик процветающего господина дополняли короткий, аккуратный седой ежик на крупной голове и отличный, здоровый цвет лица, большую часть которого составляли пухлые, чисто выбритые щеки.

Пауза затягивалась. Суханов по-прежнему внимательно смотрел на Анатолия Карловича, и тот, чтобы прогнать вдруг сковавшую его неловкость, снова наполнил рюмку. Помедлив секунду, он кивнул Суханову — мол, составите компанию?

Доктор наук встал, взял с мойки рюмку и молча поставил ее на стол.

— Я хотел с вами поговорить, Анатолий Карлович, — вдруг сказал Суханов совершенно трезвым голосом, в котором не было уже ни театральной приблатненности, ни подражания «мужичкам-простачкам».

— Да. Я вас слушаю.

— Нет, нет, вы не поймите меня… превратно, — Суханов отвел глаза в сторону. — Я просто так, ничего определенного. Просто хотел, ну, как бы это сказать… Познакомиться, что ли, поближе…

— Так мы вроде знакомы, — суше, чем того желал, ответил Журковский. Так уж вышло. Не смог скрыть неприязни. Может быть, это водка виновата?..

— Знакомы, конечно… Только мне, право, неудобно как-то. Я к вам хожу, а мы с вами и двумя словами еще, кажется, не перекинулись…

— Отчего же? Можно и «перекинуться».

Журковский снова не удержался, сделав акцент на очередном вульгаризме Суханова. Гость усмехнулся.

«Заметил», — с удивлением подумал Журковский.

— Иронизируете? Правильно. — Суханов улыбнулся. — Конечно. Я вижу, что неприятен вам. Только понять не могу — почему? Потому что бизнесом занимаюсь вместо чистой науки, да?

— Господи, да мне-то что за дело, чем вы занимаетесь? — искренне удивился Журковский. — Занимайтесь чем хотите.

Он знал, конечно, что Суханов — бизнесмен и давно уже не работает по специальности. Впрочем, Анатолий Карлович и сам не называл свои занятия наукой или преподавательскую деятельность «работой по специальности», поскольку считал, что и то и другое — процессы исключительно творческие и такое сухое понятие, как эта самая «специальность», здесь никак не годится.

— Да… На самом деле, я вам хотел работу предложить, — помявшись, сказал Суханов.

— Спасибо… У меня есть работа.

— Да… Конечно… Только, мне кажется, лишние деньги… Да и вы, вероятно, можете совмещать… А мне нужны квалифицированные специалисты… В вашей области…

— Это в какой же?

— Послушайте, Анатолий Карлович, я, между прочим, все-таки доктор наук. И если вы думаете, что моя фирма торгует трусами, то напрасно. Мы занимаемся компьютерным обеспечением. И работа у нас поставлена достаточно широко. Мы большие дела делаем, по-настоящему большие. И интересные.