Роскошь нечеловеческого общения - [26]

— Слава, — сказал Люсин, шагнув к Журковскому и протягивая ему руку.

— Анатолий Карлович… Толя, — неожиданно для себя поправился Журковский, пожимая руку Люсина.

— Ну, пошли, пошли в дом. Сыро здесь у вас… Сырой какой-то Город! Суханов! Ты почему тут порядок не можешь навести? Распорядился бы насчет погоды! И Греч тоже… Мэр, называется! Не может климат наладить. Несерьезно у вас как-то дело поставлено. На самотек все пускаете. Политбюро на вас нет. Моя бы воля…

Они вошли в дом.

— Моя бы воля, — продолжал Люсин, — я бы вообще перенес этот Город, скажем, в Севастополь. А Севастополь — сюда. А что? Выход к морю. Только к Черному. Куда как приятнее, чем эта ваша Балтика…Ездили бы на уик-энды не в Финляндию, а в Турцию прямым ходом. Как идея?

Журковский огляделся. В просторном холле все было по-прежнему, как и почти пятнадцать лет назад, после того как Павел Романович Греч и Наташа, его жена, своими силами отремонтировали этот дом. Конечно, вдвоем они бы не справились, помогали друзья, Журковский тоже несколько раз приезжал, вытаскивал старый хлам со второго этажа, грузил в институтскую машину, чтобы отвезти на свалку, расчищал двор, даже на крышу залезал, помогал кровельщику менять черепицу, красил оконные рамы — работы было много, и работали все весело и легко.

«Молодые были», — подумал Журковский, но уйти в воспоминания ему не удалось.

— О! Толя!

Павел Романович Греч, сидевший на диване с книгой в руке, при виде гостей пружинисто поднялся на ноги и быстро шагнул к вошедшим.

— Как я рад вас видеть, если бы вы знали! Суханов! Ты молодец, что Толю привез! Как удачно! А мы сидим тут со Славой в гордом одиночестве, не знаем уже — то ли спать ложиться, то ли ужин готовить… Ну теперь-то точно отужинаем. Толя! Ты куда же вчера подевался? Я с тобой хотел поговорить… Ты исчез…

— Да там, Паша, такая суета была вокруг тебя, что я решил… Пойду, думаю, восвояси… Все равно не пообщаться.

— Да. Тем более что я сразу после лекции улетел в Москву. И только вот два часа назад вернулся. Вместе со Славой прилетели.

— Ну что, ужинать будем или как? — спросил Люсин.

— Да, да, конечно!

Греч широко улыбнулся.

— Конечно, поужинаем.

— Я займусь тогда. У меня уже ноги сводит от голода. — Люсин направился в сторону кухни.

— Ну что, Толя, как живешь? — спросил Греч.

Журковский пожал плечами и посмотрел на Суханова.

— Что-то случилось? — спросил Греч, в свою очередь переведя взгляд на Андрея Ильича.

— Еще нет, — сказал тот. — Но может. Проблема у нас, Павел Романович.

— Что еще?

Журковский увидел, как лицо Греча, только что сияющее искренней, широкой улыбкой, словно сжалось, осунулось, глаза загорелись странным, лихорадочным огнем.

— По мою душу? — спросил он.

— Да.

— Что же на этот раз?

— Проблема серьезная, Павел Романович. Приходил ко мне сейчас один персонаж…

— Что за персонаж?

Греч теперь говорил резко, внимательно глядя в глаза Суханову. Журковский еще раз отметил ту быстроту, с которой менялось выражение лица Павла Романовича, Пашки Греча, — прежде он всегда был для него открытой книгой, а теперь казался совершенно чужим, непредсказуемым и загадочным.

— Вроде из Комитета. Молодой.

— И что же?

— Говорит, что бывший твой студент. Иванов Михаил. Не помнишь такого?

— Ну что ты, Андрюша! Нет, конечно.

— Так вот, он просил тебе передать, что очень тебя уважает, мол, он честный студент, хоть и в органах работает… И считает своим долгом пойти на должностное преступление…

— Провокация, — покачал головой Греч.

— Подожди. Дослушай. Хочет предупредить тебя о том, что у тебя дома будет обыск.

— Ну конечно, провокация, — снова сказал Греч.

— И найдут при обыске незарегистрированное оружие.

— Что? Что ты сказал? Оружие? Откуда у меня оружие? Или они собираются подбросить? Так понятые ведь… Нет, это вряд ли. Провокация, Андрюша. Подлая провокация. И тебя втянули в это дело.

— Паша, у тебя точно оружия нет?

— Слушай, ты меня что, первый день знаешь? Сам подумай — на кой черт мне оружие? Да еще незарегистрированное. Я что, наемный убийца? Или на продажу держу?

— Паша, ты понимаешь, насколько это серьезно? Если это правда, то какие могут быть последствия — ты отдаешь себе отчет?

— Я отдаю себе отчет, — ответил Греч. — Юридическое образование у меня как-никак есть.

— Вот именно. Поэтому мне странно, что ты так легкомысленно к этому относишься.

— Ты знаешь, Паша, — сказал Журковский, с удовольствием проговаривая это «ты». В машине, в присутствии шофера и охраны, у него как-то само собой получалось обращаться к старому другу Пашке Гречу на «вы». Здесь же, что называется, обстановка располагала. — Ты знаешь, я верю этому парню. Я присутствовал при разговоре. Мне кажется, он не врал.

— Толя… Анатолий Карлович! Вы же взрослый человек!

Греч заходил по комнате.

— Ты что, вчера родился? Эти люди способны на все. Поверь мне, я уж, к сожалению моему, все это знаю. Такого навидался!.. Продадут, наврут в глаза и не то что не поморщатся, а забудут через минуту. У них это в порядке вещей. Вранье поставлено на поток. На конвейер. Понимаешь? А ты покупаешься на это, как ребенок. Мне только одно непонятно — для чего они эту информацию нам запустили? Просто еще один камень, чтобы жизнь мне отравить? Просто гадость очередная? Так, что ли?