Ронан-варвар - [7]

Захлопнув дверь, кузнец улыбнулся тому зрелищу, что предстало его взгляду. Ронан, с головой погрузившись в одну из своих фантазий, размахивал и колол мечом, задавая какому-то воображаемому противнику хорошую трепку. Кузнец снисходительно наблюдал, как его сын отражает удар, делает ответный выпад и внезапно спотыкается. Вскочив, Ронан ударился голенью о наковальню, а затем вскинул меч и нанес рубящий удар, который мог бы про извести сильное впечатление, не отскочи вдруг клинок от рукояти. Кузнец пригнулся, и клинок, просвистев над его головой, затрепетал в дверном косяке.

Ронан в ужасе уставился на подрагивающий клинок, но его отец выглядел скорее сконфуженным, чем рассерженным. Забрав у Ронана рукоять, он снова приладил ее к клинку, а затем выдернул меч из косяка и положил его рядом с другими, недавно им выкованными. Ронан с любопытством оглядывал кузню. Кое-что из того, что там имелось, он хотел ненадолго одолжить. В тени у стен аккуратными грудами лежали вещи, изготовленные его отцом – плужные лемехи, перила, котлы, связки подков, – их выковали несколько месяцев назад и с тех пор они только копили пыль. А прямо перед ними такими же аккуратными грудами были разложены плоды последних занятий Кузнеца. Связки мечей – большинство с рукоятями, многие из которых болтались, груды наконечников для стрел и копий, большие плоские щиты, а также уйма неправильной формы предметов, которые смахивали на покоробленные ведра с дырками для глаз и, надо полагать, именовались «шлемами». Кузнец охотно признавал, что шлемы он пока еще толком не освоил. Ронан наблюдал, как его отец с мрачным видом подбирает и разглядывает один бесформенный образчик, который, пожалуй, идеально подошел бы карликовому слону.

– Папа!

– Мм?

– А почему мы теперь одно оружие делаем? В нашей деревне оно никого не интересует. Мы только всего и продали, что один шлем, но Том в нем просто землю таскает.

– Злые времена нынче настали, сынок, – кузнец устало отшвырнул шлем обратно в груду и обнял Ронана за плечи. – Все путники, которые несколько последних месяцев через нашу деревню проходили, одну и ту же историю рассказывают. Говорят, появилась нынче орда свирепых всадников – Племя Фаллона. Говорят, налетает оно с востока и нападает на тихие деревушки вроде нашей. А ведет это племя непобедимый воин, который безжалостно жжет, убивает и грабит. И говорят, воин этот с темными силами якшается.

Ронан недоверчиво покачал головой.

– Никто в деревне ничего про это не говорил!

– Конечно, они ничего не говорили! – кузнец принялся расхаживать взад-вперед по кузне, а Ронан во все глаза на него смотрел. Никогда он не видел своего отца таким взволнованным. – Они не знают! Они никогда с путниками не разговаривают. По крайней мере о том, что в реальном мире происходит. Да, они часами радостно болтают про землю или про то, можно ли одновременно рыбу есть и на одной ноге стоять. Но они не понимают, что там происходит! – кузнец поднял взгляд, и Ронан с ужасом увидел в его глазах глубокую скорбь. – Я об этом с шаманом Бренно разговаривал. У него снова были видения. Он говорит, мы с тобой и этот непобедимый воин смертью связаны.

Ронан почувствовал головокружение и легкую тошноту. Ему вдруг показалось, что кто-то выбрал его как мишень для игры в «север-юг-запад-восток».

– Но ведь ты всегда говорил, что этому Бренно Козлодеру по меньшей мере трех заклинаний до колдовства не хватает! – выпалил он.

– Да, Бренно стоит остальных, – ответил отец. – Но тут он переживал один из своих светлых моментов. Когда он их переживает, его колдовство очень даже действенно. Помнишь, как он свое прозвище получил?

Ронан кивнул. Два года тому назад один деревенский козел бросился на Бренно и жестоко его боднул, после чего в приступе гнева Шаман невесть как исхитрился бросить заклинание, которое явно находилось за пределами его возможностей и трансформировало все стадо в клумбу с тюльпанами. Кузнец пришел в ярость, но большинство остальных селян были довольны. Во-первых, козлы теперь больше не разбредались кто куда и не пропадали, во-вторых, пахли они в своем новом облике значительно лучше, а, в-третьих, когда ты срезал им вершки и ставил в вазу, не было никакой крови и прочих заморочек. Следовало признать, что удои молока резко пошли на спад, но, мудро решили селяне, нельзя же всего сразу требовать.

– Так ты поэтому сегодня ночью в деревенском зале собрание объявил? – спросил Ронан.

– Именно. Мы должны достучаться до наших сограждан. Должны научить их, как себя защищать. – Кузнец распахнул дверь. Снаружи был уже почти полный мрак. От пекарни все еще доносились глухие проклятия. – Пожалуй, пора собираться. Помоги мне отнести несколько образцов. Сегодня ночью мы им небольшую демонстрацию устроим.

С солидными охапками оружия в руках кузнец и его сын потащились на улицу. Поначалу, когда они только вышли, все было тихо, и прохладный ветерок с запахом навоза казался почти облегчением после жаркой кузни. А затем воздух вдруг наполнился кукареканьем, когда деревенские петухи возвестили о наступлении ночи. Родственное спаривание оказало не слишком благотворное влияние также и на интеллект местного куриного населения.