Ронан-варвар - [6]

Кузнец всегда гордился тем фактом, что Ронан был лучшим учеником во всей школе. Впрочем, это немудрено. К примеру, выпускной экзамен по математике состоял только из одного вопроса. «У меня три картофелины. Сколько всего у меня картофелин?» Ронан единственный в своем классе дал верный ответ. Но он всегда чувствовал себя немножко изгоем. Нет, остальные парни вели себя вполне дружелюбно, но для Ронана проблематично было получать удовольствие от таких игр, как «гравитация», когда ты падал с дерева башкой об землю, или «север-юг-запад-восток», когда ты давал маленькому пацану кулаком по затылку и пытался угадать, в какую сторону света он упадет. Так что пока другие парни радостно носились по округе с очередными сотрясениями мозгов, Ронан обычно сворачивался где-нибудь калачиком и читал книжку. Причем вовсе не пособие по кузнечному ремеслу. Нет, это неизменно были мифы и легенды, истории эпических сражений и биографии героев. В результате у него развился предельно приукрашенно-романтический взгляд на мир. Вдобавок у него развилась непроходимо дурацкая идея о том, что он не хочет быть кузнецом. Ронан страстно хотел стать воином и найти массу приключений… Тут кузнец тяжко вздохнул. Если новости, которые он получал от каждого проходившего через их деревню путника, верны, очень скоро мальчику предстояло получить куда больше приключений, чем он сможет переварить…

Ход мыслей Кузнеца оказался прерван, когда дверь кузни настежь распахнулась, и вошел один из селян. Этот мужичок по имени Том считался не особенно смышленым, однако в сравнении с некоторыми из своих соседей выглядел подлинным гением. Он носил земляного цвета кожаную куртку и бриджи, обут в земляного цвета сандалии, а на голову набросил земляного цвета капюшон. Первоначально все предметы его одежды были, надо полагать, ярких и различных цветов, но Том просто завернулся на земле. Ему нравилось всякое с ней проделывать. Держать ее в руках, швырять ее, разговаривать с ней, кататься по ней… тут кузнец вздрогнул. Он уже провел один жуткий вечер в доме у Тома, разглядывая его коллекцию земли. Теперь он от всей души надеялся, что еще одного приглашения на обед не последует.

Том, ухмыляясь, подошел поближе:

– Привет!

– Привет, Том, – отозвался кузнец. – Как дела?

– Отлично. Отлично, отлично. Отлично, отлично, отлично… – Голос Тома затих, пока его мозг тщетно подыскивал какую-то вступительную фразу, не слишком тесно связанную с землей. В последнее время он начал догадываться, что другие люди, может статься, не слишком разделяют его земляные восторги.

– Ну ладно, Том. Чем я могу помочь?

– Гм… – Том немного подумал, затем вспомнил. – А, ну да! Конечно! Хочу, значит, несколько штук купить… эх-ма, как же они называются… ну, ты их знаешь. Круглые такие, твердые как железо…

– Подковы? – без особой надежды предположил Кузнец. – Щиты?

– Не-е… пироги со свининой, вот чего. Хочу, значит, этих самых пирогов со свининой купить.

– Здесь кузня, Том. – В голосе кузнеца звучало терпение. За тридцать лет он уже ко всему этому привык. – А пирожная лавка через три двери отсюда. Ты ее не пропустишь. Там над входом такой здоровенный пирог болтается.

– Правда? – Том был в восторге. – Надо же, какое совпадение! Просто удача! Они там пироги продают, и у них над дверью тоже пирог болтается! Погоди-ка погоди, сейчас я моей земле об этом расскажу. Она ни в жизнь не поверит!

Он повернулся и вышел в дверь, радостно бормоча себе под нос. Кузнец поднял с наковальни только что выкованный, все еще светящийся меч и сунул его в бочку с холодной водой. Пар пополз вверх подобно бесплотной змее. Кузнец поднял меч и внимательно осмотрел его. Затем он отдал меч Ронану, прошел к двери, за которой только что скрылся Том, и снова ее распахнул. Схватив Тома за руку, Кузнец вытащил его из кладовки и толкнул в направлении двери на улицу.

Том с довольным видом затопал не в ту сторону, а кузнец привалился к дверному косяку и перевел дух. Уже наступал вечер, и заморосил непрерывный дождик, внося свой вклад в общую сырость, которая, казалось, насквозь пропитывала деревушку. По ту сторону грязной, чуть ли не сплошь покрытой навозом дороги, которую они смеха ради звали главной улицей, пекарь по прозвищу Бородавка пытался залатать зияющую дыру в крыше неопрятной, населенной полчищами крыс лачуги, которая служила деревенской пекарней. Кузнец наблюдал, как Бородавка старательно приколачивает куски шифера. Судя по всему, у него возникала нешуточная проблема с тем, чтобы шифер оставался на месте, но так, скорее всего, выходило потому, что крыша была соломенная. Несколько кусков соскользнуло и упало на землю, после чего Бородавка, похоже, потерял терпение и принялся ожесточенно топтать оставшиеся. Шифер, понятное дело, раскололся, и пекарь, издав удивленный вопль, с громким хрустом исчез под крышей. Почти тут же через дыру забил фонтан муки, увлекший с собой несколько небольших крыс, а затем оставшаяся часть крыши с усталым скрипом осела.

Кузнец покачал головой и повернулся обратно к кузне. По глухим проклятиям он мог судить, что с пекарем все в порядке, да к тому же из многолетнего опыта он знал, что такая мелочь, как падение на него крыши, Бородавку не остановит. Он обязательно встанет и утром опять будет печь, хотя в завтрашнем хлебе наверняка окажется навалом гнилой соломы. Впрочем, это станет приятным разнообразием, если вспомнить о постоянной добавке – крысином помете.