— Не буди. Пусть спит. Понесем так, — говорит Гутя.
Из леса появляется Леха. Вид у него встревоженный.
— Нашли? — И сразу становится таким, как всегда. Будто ему все нипочем. — Ну, и порядок!..
Ромка осторожно поднимает Игорька. Берет его на руки. Они снова идут по лесу. Идут так, словно усталости и не бывало, только есть хочется пуще прежнего. Семен выходит навстречу. Узнав о том, что произошло, он тоже заулыбался, но предпочитает помалкивать. Чтобы хоть как-то загладить свое недавнее малодушие, суетится, поднимает сразу две корзины.
К дороге Игорька несут по очереди. Ромка, Гутя и Леха. Потом опять Ромка. Но вдруг Емка не выдерживает, почти насильно сует свою полупустую корзину Гуте и догоняет Ромку.
— Дай, я его немного понесу… Ну, дай, пожалуйста…
Ромка недоверчиво косится в его сторону. Но что-то заставляет его уступить, и он бережно передает товарищу спящего братишку.
И вот Семен тоже несет Игорька. Стараясь осторожней ступать по земле, он несет его дольше других и, когда ему предлагают смену, упорно мотает головой. И, глядя на Сенькину спину Ромка думает о том, что тот стал бы нянькой не уже его, будь у Семена такое положение.
Ни в лесу, ни на попутной машине, Игореха так и не проснулся. Кирпичихи достигли, когда лучи солнца оставались лишь на верхушках заводских труб. На поблекшем небе матово багровели иглы громоотводов. От перекрестка до дому спящего взялся нести Ромка. Он принял Игорька на правую руку и положил к себе на плечо. Левой подхватил кошелку с грибами. От дальнейшей помощи друзей твердо отказался. Отвечать за все перед матерью он решил один. Нечего путать товарищей. Ромка знал, что ему крепко достанется. Возможно, мать и вздует. Но он не боялся. Пусть и вздует — пройдет. Чего стоит гнев матери теперь в сравнении с тем, что с ней было бы — вернись он без Игорехи!? И Ромка даже улыбается и думает о том, что хорошо бы послать письмо отцу. Написать, как он хотел навсегда остаться в лесу, как ему помогли друзья. Интересно, что бы тот сказал, если бы у него пропали сразу два сына?! Впрочем писем от отца давно нет. По ночам Ромка слышит, как, уткнувшись в подушку, тихо всхлипывает мать. И что она об нем убивается? Ну, не едет и не надо, обойдемся… Ведь есть же дома он, Ромка. С ним мать еще как проживет.
Ромка делает короткую передышку, поудобнее, повыше поднимает сонного братишку и решает, что ничего такого, особенно печального ни в чем нет. Осенью Игорю станет четыре, и его возьмут в детский сад.
