Ромео и Джульетта - [7]
Но я твердо сказал господам ворам — десятая часть, не больше! А иначе все мои четыре сотни солдат сорвутся с цепи прямо на улицах! И вот тогда мы посмотрим — так ли уж хороши кривые воровские ножи в рукавах против мечей и кольчуг ветеранов! Ставлю свою вечную душу против скорлупы от ореха, ночные работнички может и хороши по ночам, но днем окажутся жидковаты против тех, кто сжигал города и пускал под меч целые села!
Так я им и сказал, с присущим мне христианским смирением и терпением к слабостям ближнего. Всегда можно договориться, если вооружиться этими качествами, завещанными нам самим Спасителем. Так что сеньоры воры, пошушукавшись между собой, даже предложили мне каждый месяц получать некую толику золотых дукатов в знак дружбы и уважения.
Что ж, дружба и уважение — это всегда приятно.
Герцог Барталамео был доволен моими успехами в наведении порядка на улицах. Он, улыбчивый и великодушный как все истинные аристократы крови, был не слишком строг к моим молодцам по части формы одежды и некой вольности поведения. Солдат я не распускал, это понятно, не на войне, но и не наматывал вожжи на локоть. Жизнь солдата — жизнь мотылька, так пусть же, пока есть время, порхает по цветам удовольствий.
Словом, я быстро освоился в Вероне, завел полезные и приятные знакомства и стал вхож в приличное общество. По просьбе родителей и от переизбытка времени я даже начал давать уроки фехтования нескольким юношам из богатых семей. Как было тогда заведено, учил их биться на тяжелых двуручных мечах и на более легких, удобных в ношении шпагах. Конечно, юношей богатых семей с детства учили владеть оружием, кое что эти ребята умели. Но одно дело — городские учителя, а другое — опытный воин, знающий уловки настоящего боя.
К слову сказать, те, прежние шпаги были куда более тяжелым и грозным оружием, нежели нынешние. Или было удобно не только колоть, но и рубить, и резать. Да, современные тонкие клинки и облегченный эфес дают руке больше гибкости, позволяя красивее выполнять фехтовальные пируэты на потеху дамам. Но пусть сорок чертей застрянут у меня в глотке, когда в бою на вас прет конный воин, закованный от бровей до щиколоток в добротную миланскую или бордосскую стать, хочется иметь в руке что-нибудь потяжелее зубочистки.
Или вот взять последнее новомодное изобретение — рапиру. Скажите мне, что это за оружие, которым можно только колоть? Похоть сатанинская, сладострастие закоренелого еретика — вот что такое эта ваша рапира!
Ладно, не буду брюзжать, вам, наверное, тема клинков не так интересна, как мне, ветерану…
Именно на уроках фехтования я близко познакомился со всей компанией местной золотой молодежи. Ромео, сын и наследник Монтекки, Бенволио — его двоюродный брат, Меркуцио — двоюродный племянник самого герцога Делла Скала… Да, я всех их знал хорошо.
Скажу не таясь, компания была довольно беспутная. Мальчишки, которым с детства дали так много, что они уже не знали, чего хотеть. Впрочем, не хуже и не лучше других, не буду врать, чтоб какие-то особенные. Я сам, помнится, в их годах не являл собой образец добродетели и благопристойности, о чем уже имел честь рассказывать…
Да, меня теперь часто спрашивают — каким был Ромео? Предупреждая тот же вопрос от вас, попробую рассказать.
Юноша шестнадцати лет, рослый, плечистый, ловкий во всяких физических упражнениях. Это я хорошо знаю, сам учил его владеть оружием чести. Способный ученик, клянусь честью рыцаря, любое движение он перенимал так быстро, что я занимался с ним с удовольствием. В зале для тренировок, репетируя блоки, уходы и выпады, мы и подружились.
С лица — миловидный, волосы темные, глаза тоже темные, жгучие, нос большой, клювом, что у мужчины всегда свидетельствует о повышенном интересе к постельным баталиям… Обратите внимание хотя бы на мой нос, сеньоры и сеньориты, он, хоть и перебит когда-то дубиной «апостолика», но остатки характерной выразительности еще сохранил…
Ладно, ладно, продолжаю о нем… Юношеские прыщи Ромео запудривал и, вообще, держал себя в чистоте, омываясь в корыте не реже, чем раз в неделю. Не скупясь, покупал себе дорогие духи, хорошо отбивающие скверный дух, и умел одеваться со вкусом. В науках он не слишком преуспевал, было видно, что стезя стоика и философа не для него. Но к этому он и не стремился. Происходя из рода купцов, он умел хорошо считать, дружил с цифирью, и то ладно.
Помню, по молодости и горячности он завидовал моей опытности. Говорил о том, что больше мечтает о славе на поле боя, чем об умножении родовых богатств. Хотя, это многие говорят, в его годы блеск стали кажется большинству ярче и интереснее, чем перезвон флоринов и дукатов. Думаю, эта блажь у него прошла бы с годами. Если б не любовь, он, в конце концов, возглавил бы Дом Монтекки и повел бы дело не хуже других…
Что еще? Влюбчив он был, это точно… Сам мне рассказывал, не достигну десяти лет уже влюбился в кухарку, краснолицую и массивную, как саркофаг епископа. И даже молодым петушком попытался овладеть ей на кухне, только запутался в складках одежды и убежал от ее громового хохота. С тех пор всегда в кого-то влюблялся, но это уж такая натура. Что еще… Как многие юноши из приличных семей, Ромео удовлетворил первые желания в тавернах с продажными девицами, и с тех пор частенько туда захаживал, утешаясь в очередном любовном томлении.
