Ромэна Мирмо - [54]

Ромэна Мирмо недоверчиво нахмурила брови. Уж не любовное ли это поручение? У метрдотеля вырвался укоризненный жест.

— Я только позволю себе доложить, что этот господин — его светлость принц Лерэнский.

Ромэна Мирмо улыбнулась, встала и направилась к выходу, сопровождаемая прощальным взглядом его светлости.

* * *

Выйдя на воздух, Ромэна Мирмо почувствовала себя как-то особенно легко и хорошо. Погода стояла чудесная, небо синело воздушно и нежно, в воздухе была разлита мягкая и тонкая теплота. Это было еще лето, но какая-то особенная сладость ощущалась во всем. Несмотря на ясный день, на Кателанском лугу было мало народу. Дети группами играли на лужайке, по которой вились поливные трубы. По аллеям, там и сям, разгуливали досужие люди. Ромэна Мирмо шла медленно. Так она дошла до садового театра. Здесь почти никого не было. На зеленой сцене две девочки прыгали через скакалку. Это позабавило Ромэну; девочки заменяли блестящих золотых танцовщиц Тимолоорского султана. И ей вспомнился тот июньский вечер, когда она здесь встретила Андрэ и Пьера де Клерси в обществе месье Клаврэ.

Месье Клаврэ! Да это он сидит на откосе, в плантаторской панаме! Он, должно быть, тоже думает о далеких маленьких танцовщицах. Мадам Мирмо незаметно подошла к нему.

— А, вот я вас и поймала, месье Клаврэ; уж не свидание ли у вас с некоей маленькой желтой султаншей, если только вы не поджидаете какую-нибудь хорошенькую парижанку?

Она, смеясь, подала ему руку и помогла ему встать с его травяного сиденья.

— Как? Это вы, дорогое дитя? О нет, я никого не поджидаю; а потом, знаете, в моем возрасте, те, кого бы мы стали поджидать, могли бы нас долго заставить себя ждать… Любовь любит молодость. Я просто пришел погулять и подышать воздухом. Пришел также поразмыслить кое о чем…

Ромэна Мирмо весело прервала его, погрозив пальцем:

— А, вы размышляете, дорогой месье Клаврэ; но ваши размышления, по крайней мере, философские? Может быть, воспоминание о маленьких танцовщицах, которых мы здесь видели, представляется вам образом наших иллюзий? Разве не такими возникают они перед нами, легкие, блестящие, украшенные странной мишурой? Они нас очаровывают, мы простираем к ним руки; но ими владеет злой султан, который их увозит на свой далекий остров. И, может быть, так лучше; потому что, если бы мы подошли к ним ближе и прижали их к сердцу, мы бы увидели, что это всего-навсего обманчивые куклы, жалкие желтые штучки, странные и смешные.

Месье Клаврэ слушал Ромэну Мирмо. Стоя перед ней, он смотрел на нее с легкой иронией.

— Вы очень мудры для ваших лет, моя милая Ромэна, и, право, вы кажетесь ужасно разочарованной! Так вот, раз вы в таком умонастроении, я решаюсь поговорить с вами на одну тему, которая меня волнует, но которую мне немного трудно обсуждать с вами. Да, я не смел, но, так как случай представляется сам собой, я набираюсь храбрости. Вы обещаете, что не будете на меня сердиться?

Мадам Мирмо пожала плечами и посмотрела месье Клаврэ прямо в лицо.

— Сердиться на вас, дорогой месье Клаврэ? Да я горжусь тем, что вы говорите со мной откровенно. Давайте продолжим тот разговор, который у нас был в Зоологическом саду, когда мы ходили смотреть маленького гиппопотама, помните?

Она села на один из стоявших поблизости стульев. Месье Клаврэ поступил так же и некоторое время молчал.

— Вот именно, дорогая Ромэна, этот самый разговор я и хотел возобновить. Речь, между прочим, шла, если вы помните, о Пьере де Клерси. О нем-то я и хочу с вами поговорить.

Месье Клаврэ посматривал на Ромэну украдкой, из-под своей большой шляпы. Та не выказала никакого удивления при этих словах. Месье Клаврэ продолжал:

— Да, моя дорогая Ромэна, Пьер меня беспокоит. С ним происходит что-то серьезное. Я наблюдаю за ним с тех пор, как он вернулся из Аржимона. Он стал другим. Он нервен, сумрачен, тревожен, молчалив. У него очень плохой вид; он побледнел и похудел. Скажите, Ромэна, между нами, вы ничего не заметили? Я обращаюсь к вашей откровенности и к вашей проницательности.

Ромэна Мирмо отвечала нерешительным жестом. Месье Клаврэ настаивал:

— Значит, вы не заметили в нем ничего необычного?

Ромэна Мирмо по-прежнему молчала. Месье Клаврэ продолжал:

— Дорогое мое дитя, позвольте мне вам сказать, в чем, по-моему, причина этой перемены, которая меня озабочивает. Пьер влюблен.

Это заявление месье Клаврэ Ромэна Мирмо встретила немного деланным смехом.

— Влюблен? Что же, это вполне возможно; в его годы молодые люди всегда влюблены. Здесь не о чем тревожиться, дорогой месье Клаврэ.

Месье Клаврэ покачал головой.

— Вы ошибаетесь, Ромэна, потому что если Пьер влюблен, то он влюблен в вас. И он не только влюблен в вас, он вас любит, и любит безумно.

Месье Клаврэ подчеркнул эти последние слова. Ромэна Мирмо стала возражать:

— Ах, месье Клаврэ, как вы преувеличиваете! Да, я готова допустить, что месье Пьер немного неравнодушен ко мне. Он даже мне признался в этом однажды в Аржимоне; но я отнеслась к этому как к шутке, и уверяю вас, что и не вспоминаю об этом больше.

Месье Клаврэ поднял руки.

— Не вспоминаете больше! Так, значит, вы не видели, на что он похож, Ромэна! О нет, я не преувеличиваю. Пьер вас любит страстно, и это-то меня и пугает. Да, он вас любит, Ромэна, а вы его не любите. Впрочем, если бы даже вы его любили, вы бы не захотели стать его возлюбленной. Я вас знаю, Ромэна. Поэтому…