Ромен Гари, хамелеон - [5]

, родилась 9 января 1879 года в Свечанах^{17}, городке в 84 км к северо-востоку от Вильно, где жили ее родители^{18}. В действительности бабку Гари по материнской линии звали вовсе не Жизела и не Клотильда, а весьма распространенным еврейским именем Гитель, а ее девичья фамилия, Коварская, связана с литовским городом Коварскас, что под Ковно^{19}. Коварские приходились дальними родственниками Овчинским. Фамилия последних происходила от названия поселка Овчины, расположенного под Свечанами, недалеко от Вильно^{20}.

Родители Арье-Лейба: Ривка-Злата{21}, дочь Боруха-Фишеля Трабунского, и Файвуш-Давид сочетались браком по иудейскому обычаю 31 июля 1881 года в Вильно{22}. Их имена фигурируют в свидетельстве о браке Арье-Лейба и Мины. Свидетелями, помимо раввина Рубинштейна, были члены молельного дома Мордехай Ливен, Шломо Сарихани, Лейб Кац (родственник), Исаак Зак и Ицик Меллех{23}.
Прадеда Арье-Лейба по отцовской линии звали Мордехай-Шломо Кац, причем его фамилия на иврите обозначалась особым сокращением — двумя начальными согласными «коген цедек». Это означало, что все члены семьи мужского пола из Левиина колена — потомки третьего сына патриарха Иакова. Священники «коганы» — прямые потомки первосвященника Аарона. Но на идиш «кац» — это еще и кошка. Деду Гари эта двусмысленность не нравилась, и 6 сентября 1907 года он добился изменения своей фамилии на Касев, или Кацев. Соответствующая поправка была внесена в ту же книгу записей актов гражданского состояния, где фигурирует отметка о рождении Берты, младшей сестры Арье-Лейба{24}. У фамилии Касев множество вариантов{25}, литовские евреи, носящие ее, — выходцы из Понеша{26}, городка к северу от Ковно{27}.

Роман Касев родился через два года после свадьбы своих родителей, 21 мая 1914 года, в доме 6а на улице Субоч Гас^{28}, где жили и христиане, на краю старого еврейского квартала, на углу тупика Казимерж^{29}. Когда Арье-Лейб женился, ему было всего двадцать девять лет, но он мог уже позволить установить дома телефон (номер 13–06 в Вильно). С женой они жили у его отца Файвуша-Давида, как это было принято у правоверных иудеев. В телефонном справочнике тех лет можно найти и адрес меховой лавки Арье-Лейба и его брата: улица Немецкая, 31 (на идиш — Дойче Гас). Фашисты с первых же дней оккупации включили эту улицу в гетто.

Я помню, на улицу меня всегда водили в слишком короткой шубе, так что торчали голые ноги в одних носочках. Водили, и всё тут. Думали, что так красивее, по французской моде. В доме повсюду валялись обрезки меха: у меня в семье были меховщики

— рассказывал Гари Лесли Бланш в первые дни знакомства^{30}.

Торговец Арье-Лейб Касев принадлежал ко второй трокской гильдии меховщиков^{31}, что по меркам Российской империи соответствовало уровню мещан.

У маленького Романа было пять дядьев и теток по отцовской линии{32}: Иосиф, Яков, Борух, Берта и Рахиль. Все они родились и жили в Вильно{33}.
В 1897 году Вильно насчитывал 3287 торговцев, большей частью евреев, входивших в одну из трех купеческих гильдий Российской империи, в зависимости от уставного капитала предприятия. Самые состоятельные принадлежали к первой гильдии и пользовались рядом привилегий, в частности, правом сроком более двух месяцев проживать вне «черты оседлости» — это территория чуть более 100 млн. га между Балтикой и Черным морем, куда входили ранее относившиеся к Польше Литва, Украина, Южная Белоруссия и Крым. По закону покидать эту территорию могли лишь обладатели специального паспорта: юристы, врачи, инженеры. Закон от 3 мая 1882 года запрещал евреям селиться в деревнях. «Дабы селяне уверились в том, что правительство не дает евреям их эксплуатировать»{34}, евреям предписывалось жить в городах и местечках, они не имели права владеть землей и движимым имуществом и вести торговлю по воскресеньям и в дни православных праздников. В годы правления Александра III, которое было отмечено ужесточением антиеврейской политики, в «черте оседлости» царила нищета. За первой волной погромов последовало временное уложение 1882 года, которое предусматривало дискриминационные меры. В результате, по мнению К. П. Победоносцева, обер-прокурора Святейшего Синода, треть евреев обратится в православие, треть покинет страну, треть погибнет{35}. Таким образом, 350 тысяч еврейского населения Литвы, где, как и по всей стране, периодически случались эпидемии холеры, жили в ужасающих условиях.

2

В автобиографических книгах Гари ни разу не писал о бабушке с дедушкой, и, хотя в «Европейском воспитании» и фигурируют Свечаны, автор умолчал о том, что в этом городе жили его дедушка Иосиф и бабушка Петель.

Свечаны^{36}, родной город Мины Овчинской, ее родителей, братьев и сестер, упоминаются в шестой главе первого варианта «Европейского воспитания», опубликованного в парижском издательстве «Кальманн-Леви» в 1945 году. Десять еврейских партизан выходят из леса с талесами[7] и молитвенниками, чтобы, прячась, прийти в Антокол, пригород Вильно, и в пятницу вечером совершить кабалат шабат — субботнюю службу по обряду (носах) евреев-ашкенази. В таинстве участвует Янкель Цукер из Свечан — хасид