Романы Романовых - [25]

Екатерина же была умной женщиной и не устраивала Петру сцен ревности – она отлично знала, что увлечение царя недолговременно и он снова окажется в ее объятиях. При этом она должна была не просто мириться с увлечениями своего мужа, но оказывать всяческое расположение любовницам Петра и даже дарить им подарки. Поэтому, увидев, что «Машка Гамонтова» вдруг чрезвычайно возгордилась собой и стала задирать нос, гражданская супруга Петра только вздохнула и развела руками – что поделаешь… Она прекрасно знала, что милость государя не вечна. Так оно и случилось.

Кроме того, Мария на правах будущей царицы стала воровать у Екатерины наряды и драгоценности, пользоваться ее вещами. Глупая, о чем она думала? Гамильтон, в чьих жилах текла кровь беспутных и отчаянных шотландцев, уже решила, что Петр вполне созрел. То есть еще немного, и она станет не только первой, но единственной возлюбленной, да еще и царицей! А что? Происхождение у нее гораздо более знатное, чем у Екатерины, молодость к тому же, да и эротические эскапады умеет устраивать… Но она не учла одного – в постели царь не выдерживал никого застоя. Марту Скавронскую он воспринимал не только как любовницу, но и как друга, и Машка в этом отношении ей и в подметки не годилась. Царь в одночасье совершенно охладел к ней! Пресытившись ее любовью, он уже высматривал себе очередную партнершу в поисках новых будоражащих душу любовных приключений. Бедная Машка, она не учла небывалой ветрености Петра и патологической его неверности любой женщине, включая Екатерину.

Натешившись Марией, царь бросил ее. Ведь он был для своих подданных не просто царем, а земным богом, и поэтому карал и миловал по своему усмотрению. Пожаловав Гамильтон своей любовью, он через некоторое время решил, что этого с нее вполне достаточно. Мария была в шоке – как же так? Еще вчера она мечтала о царстве, а сегодня? Екатерина же, узнав о такой предсказуемой развязке, лишь усмехнулась, но оставила Машку при себе. Она была уже ей неопасна. И Мария Гамильтон, что называется, пошла по рукам. Молодость требовала своего. Конечно, при дворе сразу же нашлось немало желающих «утешить» молодую прелестную «фройляйн», только что выскочившую из постели самодержца. Они отлично знали, что до того перебегать дорогу Петру было смертельно опасно, а вот после – очень даже лестно для самолюбия: переспать с бывшей любовницей самого царя! Тем более с такой красавицей.

Так вокруг Марии закружился пестрый хоровод блестящих гвардейских офицеров, бравых гренадеров и бомбардиров, щеголей-придворных, недавно вернувшихся из Европы и обученных всем правилам великосветского политеса. И фрейлина не устояла перед могущественной силой плотских наслаждений. Она несколько раз была беременна, но всякий раз ей удавалось удачно избавиться от греховного плода, хотя это было дело крайне опасное: и в медицинском, и в церковном, и в уголовном порядке. При Петре аборты были строжайше запрещены – ослушниц ждала смертная казнь. Придворным лекарям она говорила, что у нее болезнь желудка, а на самом деле она вытравливала детей лекарствами. Эти аборты были необыкновенно болезненны, а болезни, женщину, как известно, не красят. Поэтому Машка упрямо закрашивала синяки под глазами и свое бледное лицо косметикой, а также начала украшать себя драгоценностями, которые буквально воровала у Екатерины, благо, у нее имелся к ним доступ.

Вы можете представить себе женщину, которая не знает всех своих драгоценностей? Я тоже не могу! Вы можете представить себе женщину, которая не знает всех своих нарядов? Да они помнят все наперечет, помнят даже, что лет 10–20 назад носили! Не могла скуповатая Екатерина не замечать, что Машка ходит в ее платьях и на ней нацеплены ее кольца и колье! По всей вероятности, она просто старалась «не замечать» шалостей Марии Гамильтон и не поднимать шума. Ведь царь мог посчитать это заявление оговором, и тогда Екатерине уж точно не поздоровилось бы. Ведь она была просто его гражданской женой, и не более того. А Петр мог и другую жену себе завести. Так что Екатерине приходилось невольно прикрывать бывшую фаворитку Петра.

Казалось, Мария не ведала усталости в сладострастных любовных играх. Несмотря на все ее похождения, она хорошела день ото дня, но царь, даже ненароком с ней встречаясь, смотрел на прелестницу как на пустое место. Он взял свое, и она больше для него не существовала, государь просто вычеркнул ее из своей жизни. Тогда Машка решила действовать иначе – закрутить лихую и отчаянную авантюру с денщиком царя Иваном Орловым и через него снова завладеть вниманием Петра. В те времена в денщики царя выбирались люди, лично преданные Петру, они имели высокие офицерские чины и являлись особо доверенными лицами, часто выполнявшими конфиденциальные и щекотливые поручения монарха. Достаточно вспомнить историю совершенно неграмотного царского денщика Александра Меншикова, ставшего генералиссимусом и одним из богатейших людей Европы.

Трудно теперь сказать, то ли Мария сама вешалась Орлову на шею, то ли уступила его домогательствам, но в итоге они стали любовниками. Во дворце они еще соблюдали какие-никакие приличия, а вне стен дворца Мария с денщиком вели распутную и бурную жизнь: бесконечные развлечения и сумасшедшая страсть в постели. Марии казалось, что сейчас она находится на расстоянии вытянутой руки от Петра, но на самом деле она отдалялась от него все дальше и дальше. Однако прекрасная шотландка упорно не хотела этого замечать, и ее связь с Орловым тянулась несколько лет. Как и его патрон, Орлов временами был груб с Марией, спьяну ругал ее матерными словами, а иногда и потчевал кулаком; она же в отместку наставляла ему рога с очередным ухажером. При этом они ревновали друг друга. Она ревновала его к Авдотье Чернышевой, к «услугам» которой прибегал и сам Петр, а он – ко всем ее поклонникам, мнимым и настоящим. Орлов, будучи пьян, не раз прилюдно сквернословил в адрес Машки. Несмотря ни на что жили они душа в душу. Чтобы завладеть расположением Орлова, она по старой привычке дарила ему драгоценности (не свои, конечно, а украденные у Екатерины) и даже стала запускать руку в ее кошелек.