Романы. Рассказы - [286]

— Со стихами пока подождем, — с досадой сказал Алеша и обратился к пришедшим: — Вот что, ребята, для начала уберите помещение. Найдите тряпки и помойте полы, бумаги налогового управления и ненужный хлам можете выбросить ко всем чертям. В общем, наведите здесь полный порядок. Тебя, Николай, назначаю главным… ну, как это называется? Завхоз, кажется. После окончания уборки запрешь дверь и ключ возьмешь с собой. Завтра ровно в девять всем быть здесь.

— Не могу я нести ответственность за имущество, — заканючил парень.

— Разговорчики. — Алеша сурово посмотрел на него. Он уже входил в роль.

Председатель Чека Васильев посадил Алешу против себя и сказал ему такое, от чего у парня голова пошла кругом.

— Нам придется подобрать тебе кадры из бывших газетчиков. Если примемся за дело с умом, наберем такой штат — не нарадуешься.

— Так ведь бывшие газетчики, по-моему, все контры? — недоумевая, сказал Алеша.

— Положим, не все, но назвать их нашими тоже нельзя. Факт тот, что они сейчас сидят без дела и у них руки чешутся по работе. Найдем к ним подход — будут работать с нами, не найдем — тем хуже для нас и для них тоже. Оттолкнем их от себя — и они в конце концов покатятся в болото контрреволюции. Начнем с того, что ты в сопровождении одного нашего сотрудника, работавшего здесь в подполье и знающего местных интеллигентов как облупленных, пойдешь в кабачок под названием «Чашка чаю». Там собирается по вечерам местная богема: артисты, музыканты, писатели, газетчики и просвещенные спекулянты. Сейчас в этом кабачке не подают из еды ничего, кроме винегрета и селедки, но все же люди ходят туда по привычке, поют, читают стихи и танцуют, а у кого водятся деньги, получают из-под полы коньяк или настоящую смирновскую водку. Наш сотрудник познакомит тебя с теми журналистами, которые не потеряли совесть, с ними можно найти общий язык. Пригласишь их к себе в редакцию и поговоришь с ними откровенно. Так, мол, и так, вы знаменитые журналисты, помогите мне издавать хорошую газету. Не исключено, что они заговорят об арестованных коллегах, может быть, даже обусловят свое сотрудничество с тобой их освобождением. В таком случае скажи, что при наличии солидных поручителей походатайствуешь за них. В случае необходимости мы пойдем и на это, черт с ними, освободим наиболее лояльных.

— Все ясно. — Алеша поднялся.

— У тебя нет более приличной гражданской одежды? — спросил Васильев, разглядывая его поношенную, выцветшую гимнастерку.

— Откуда?

— Ну да ладно, сойдет и так, они все равно догадаются, что фронтовик, иначе не очутился бы в этом городе.

Кабачок, куда они пришли, находился в полуподвальном помещении и был обставлен с претензией на шик. Столы стояли полукругом, подступая к низенькой эстраде, по обеим сторонам зала — кабины, задернутые шелковыми занавесками с причудливыми рисунками на китайский лад. Видимо, вентиляция в кабачке работала плохо или ее не было вовсе, поэтому табачный дым заволакивал сидящих за столами.

На сцене молодой человек с длинными волосами и с пышным бантом на шее читал стихи, а публика, вяло слушая его, орудовала вилками. Пили мутное, цвета дегтя пиво.

Спутник Алеши, Аркадий Сергеевич Новосельцев, видимо, был завсегдатаем кабачка, его знали здесь многие. Кивая знакомым налево и направо, он повел Алешу к свободному столику в глубине зала. Заказал две кружки пива, а из еды — «чего бог послал».

Чтеца сменила на сцене девица, она довольно приятным низким голосом запела романс «На заре ты ее не буди».

— Мое почтение… — громко приветствовал Новосельцев вошедшего в кабачок грузного человека в мягкой фетровой шляпе. — Виктор Александрович, пожалуйста, садитесь с нами. — Новосельцев указал на свободный стул и, пока тот подходил, шепнул Алеше: — Кирсанов, известный фельетонист, постоянно сотрудничал в эсеровской газете «Заря».

— Давненько вас не было видно… — сказал Виктор Александрович Новосельцеву, удобно усаживаясь.

— Все дела… Познакомьтесь, пожалуйста, мой племянник Алеша, или Алексей Васильевич, заядлый большевик. Кажется, я имел случай говорить вам о нем. Прибыл в наш город с Красной Армией. Хоть и молод еще, но муза прикоснулась к нему. Назначен редактором молодежной газеты.

— Разве есть такая газета тоже? Не слыхал что-то. — Виктор Александрович пожал плечами.

— Еще нет, начнет выходить с будущей недели, — пояснил Алеша.

— Правильно, большевики знают, где собака зарыта, а мы не догадались издавать специальную молодежную газету.

Кирсанов отказался от пива и заказал себе чаю.

— Виктор Александрович, а почему бы вам не согласиться сотрудничать в молодежной газете? Дело благородное, знаете ли, — приступил к делу Новосельцев.

— Мне? — удивился фельетонист. — В своем ли вы уме, батенька мой? Кто же подпустит меня к большевистской газете ближе чем на пушечный выстрел?

— А почему бы нет? Всему городу известно, что вы всегда отличались передовыми идеями, пеклись об интересах народа. Недаром ведь находились под гласным надзором полиции, — сказал Новосельцев.

— Так-то так. — Лесть пришлась по душе Виктору Александровичу. — Но кто сейчас считается с этим?

— Что вы, такие вещи не забываются, — вовремя вставил Алеша.