Романы. Рассказы - [102]

8 января

Я, кажется, начинаю разбираться в политике. Убежден, что только коммунисты имеют право называть себя партией рабочего класса, все остальные партии (а их у нас много) — анархисты, синдикалисты, радикалы, социалисты и пр. — так или иначе служат капиталистам и защищают буржуазный строй. Недавно коммунисты выступили с лозунгом организации Единого народного фронта против наступающей реакции. Вожаки социалистов, не говоря уже о других партиях, предпочитают соглашение с капиталистами объединению с коммунистами. Во всех вопросах, где только рабочие ведут борьбу против предпринимателей, социалисты всячески стараются сорвать единство рабочих, — так было еще совсем недавно, во время заключения нового коллективного договора. В то время когда коммунисты смело призывают рабочих к борьбе с капитализмом, с полицейским произволом, социалисты вступают с ними в соглашение. Уже один тот факт, что все репрессии властей направлены только против коммунистов, говорит о многом.

Вчера социалисты голосовали против забастовки, а когда рабочие, вопреки им, большинством голосов решили объявить забастовку, то социалисты отказались войти в забастовочный комитет.

У меня сомнений больше нет: мое место в рядах коммунистов, это твердо. Завтра подам заявление, попрошу у Нодье и Руже рекомендации. Думаю, они мне не откажут. Ведь я иду к ним с чистым сердцем и отдаю всего себя в их распоряжение во имя беспощадной борьбы с проклятым капитализмом, за торжество социализма.

2 апреля 1936 г.

Недавно Нодье ездил в Париж. По возвращении он сделал подробный доклад на партийном активе, где присутствовал и я. Центральный Комитет партии считает, что положение с каждым днем становится все тревожнее. Буржуазные правительства всех стран втайне плетут свою адскую паутину против Советского Союза и демократии.

— Нам нужно определить свои позиции, — сказал он. — Война против фашизма — это наша война, и мы, коммунисты, примем в ней активное участие и будем защищать свою Францию до последней капли крови. Война же против Советского Союза — это война против нас. Мы не только не примем в ней участия, наоборот — будем всячески содействовать победе Красной Армии.

Последние слова Нодье прервались аплодисментами всего зала. Кто-то громко крикнул:

— Да здравствует Советский Союз! Да здравствует социализм!

Раздалось мощное «ура». Все встали и запели «Интернационал».

Да, рабочие Франции не станут воевать против Советского Союза, в этом сомневаться не приходится.

Мы с Нодье продолжаем жить вместе. Он ушел с работы и посвятил себя партийной деятельности, стал профессиональным революционером, выступает на митингах на заводах и фабриках, пишет статьи и брошюры, — словом, везде успевает. При этом, само собой разумеется, по-прежнему много читает. Я по мере своих сил стараюсь помочь ему всем, чем только могу. Мне очень дороги его дружба и доверие, которое он мне оказывает.

10 мая

На днях ездил в Париж по поручению Нодье. Там я познакомился с замечательным человеком, редактором армянской демократической газеты товарищем Сенекеримом. Он попросил меня писать о жизни рабочих-эмигрантов, в особенности об армянах. Я обещал ему и подписался на газету.

Оказывается, и здесь, во Франции, дашнаки тоже свили себе гнездо, а я — то думал, что после стольких кровавых преступлений ни один человек, будь у него хоть капелька совести, не захочет называть себя этим презренным именем! Впрочем, что за наивность! Кто ищет у преступников, палачей своего народа, совести!

Сенекерим и его товарищи при помощи газеты стараются вырвать часть заблуждающихся соотечественников из-под влияния дашнаков. Что ж, задача благородная, и я по мере своих сил буду им помогать».

При имени Сенекерима у Мурада екнуло сердце. Неужели?..

Он на минуту задумался. Удивительное дело — моральный облик человека, душевная чистота в конечном итоге определяют и его политические взгляды. Естественно, что такой честный и добропорядочный человек, каким был Сенекерим, не мог оставаться в стороне от той борьбы, которую ведут миллионы тружеников во имя счастья человека. А Сатеник? При воспоминании об этой доброй, ласковой женщине Мурад невольно улыбнулся. «Будь осторожен, Мурад, когда переходишь улицу, оглядывайся по сторонам», — говорила Сатеник взрослому парню, прошедшему огонь и воду, выросшему на улице.

Мурад вздохнул и перевернул страницу. Дальше был опять небольшой перерыв в записях Качаза. Видно, работа, новая жизнь, коммунисты захватили его так, что он даже не успевал все заносить в дневник.

«3 сентября 1939 г.

Свершилось! Война объявлена. Правительство принимает чрезвычайные меры. Наша партия распущена; вместо того чтобы обезопасить себя от «пятой колонны», правительство распустило партию, пользующуюся такой популярностью в народе. Нодье был прав, когда он как-то сказал, что для буржуа лучше Гитлер, чем французские коммунисты. Во всяком случае, этот акт правительства пахнет предательством.

Интересно, призовут меня в армию или оставят работать на верфях? Я ведь принял французское подданство. Руже утверждает, что власти постараются в первую очередь призвать в армию коммунистов. Думают, что коммунистов легче обуздать, одев их в солдатские шинели. Что же, я с удовольствием буду защищать Францию, поскольку война направлена против фашизма. Тем более что мне терять нечего; жаль, конечно, расставаться с друзьями, в особенности с Жюли.