Романтика любви - [166]

— А я не могу лезть в воду, — сказала Тамара, которая всегда считала ниже своего достоинства учиться плавать. — Полезешь ты, Ферди!

Герцог сделал хороший глоток виски и принялся расстегивать сюртук.

— Нет, я! — вскричала Кэролайн, сходя с ума от страха. — Джек — мой сын, и я не могу допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось. А Бретта я просто люблю, и я…

Она осеклась под взглядами всей компании. Герцог и герцогиня выглядели так, словно вот-вот упадут в обморок, а Клиффорд и Жан-Клод были просто сражены ее признанием. Кэролайн и сама поразилась своим словам. Интересно, когда это она успела понять, что любит именно Бретта? В какой именно момент почувствовала, что именно он стал частью ее души, когда перестала испытывать сомнения? Когда он появился на террасе Тамары? Когда он прыгнул в бассейн, чтобы спасти Джека? Или еще раньше? Намного раньше? Может быть, еще тогда, когда он «положил на нее глаз» в самолете? Или когда они танцевали под дождем? Кэролайн не могла ответить на этот вопрос, но ей было все равно. Ей просто хотелось чувствовать, как его руки обнимают ее, — и чем скорее, тем лучше.

— Я тут кое-что услышал. Это правда — или мне не верить своим ушам?

Кэролайн резко обернулась на голос. Это Бретт. И с ним Джек! Они вынырнули на поверхность — и кувыркались в воде!

— С вами все в порядке? — воскликнула Кэролайн, становясь на колени возле бассейна. — Все в порядке?

— Господи, мама, ты всегда нервничаешь из-за пустяков! — Джек весело смеялся. — Ведь я нарочно притворился, что упал, — дети в бассейне возле нашего дома без конца так шутят. И Бретт сразу это понял, правда, Бретт?

Бретт подплыл к Кэролайн и протянул ей руку.

— С тебя капает, — сказала она, не зная, что сделать лучше: утопить Бретта или поцеловать его. Неизвестно, был ли он уверен, что Джек шутит, но он не раздумывая прыгнул в бассейн — чтобы спасти его или чтобы просто порезвиться с ним. Ну как можно на него сердиться?

— Ну и плевать, — сказал он, улыбаясь до ушей. Его волосы прилипли к черепу, придавая ему дикий вид. — Ты бы лучше повторила то, что сказала только что.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — отстранилась Кэролайн.

— Ты что, ждешь, чтобы я начал умолять тебя, ласточка? — В глазах Бретта затаилась улыбка.

Кэролайн кивнула.

— Ну что ж, уговорила. Итак, я умоляю тебя…

У Кэролайн больше не осталось сомнений. Уже не осталось. И не было смысла скрывать правду от него — и от себя.

— Я люблю тебя, Бретт, — шепотом сказала она, сама удивляясь, как легко и уверенно она произносит эти слова.

— Извини, я не расслышал, — издевался над ней Бретт. — Неужели нельзя говорить громче? По-моему мне в уши попала вода.

Боже! Он просто неисправим!

— Я сказала, что люблю тебя, Бретт Хаас, — произнесла Кэролайн настолько громко, чтобы ее слышали даже соседи Тамары.

Вместо ответа Бретт повернулся к Джеку, который плавал на спине рядом с ним, и сказал:

— Слышал, парень? Твоя мама любит меня!

Джек улыбнулся:

— А я всегда знал это. Я только ждал, когда же она признается.

— Сговорились! — со смехом сказала Кэролайн, чувствуя себя очень счастливой.

— А как насчет того, чтобы показать, как ты меня любишь? — спросил Бретт, слегка потянув ее за руку.

— Как насчет того, чтобы ты показал мне? — возразила Кэролайн.

— Нет проблем, солнышко, — и Бретт дернул ее за руку. Когда Кэролайн вынырнула, хватая ртом воздух, она действительно чувствовала себя счастливой, как ребенок. Она обняла Бретта за шею.

— Я люблю тебя, моя принцесса, — прошептал Бретт, убирая мокрые пряди волос с ее лица. — И буду любить всегда.

«На всю жизнь и после смерти» — подумала Кэролайн со слезами на глазах, наблюдая, как ее сын подплывает к ним. Бретт отпустил ее талию и протянул Джеку руку. Потом он обхватил их своими крепкими руками.

— Я люблю вас обоих, — серьезно сказал Бретт. И это была чистая правда.

Эпилог

Прошло четыре с половиной недели, и Чарльза Годдарда обвинили в организации убийства и поджога. Кэролайн стояла на пороге того здания, которое буквально через несколько месяцев станет вторым воплощением «Корпорации «Романтика любви»» — на пороге нового магазина на Ворт-авеню. Рабочие уже ушли, и Кэролайн была одна в тихом и пустом здании. Здесь все еще пахло дымом, но реконструкция шла полным ходом, и Кэролайн видела, что скоро ее магазин опять станет таким, каким был в ее мечтах. Здесь будет освещение, при котором все женщины почувствуют себя красавицами… кисейные занавеси, которые будут колыхаться, создавая ощущение сказки… большие терракотовые вазы с вечнозелеными растениями… тихая музыка, атмосфера романтики…

Оглядывая это просторное помещение, которое было больше, чем весь их бывший дом на Пэттерсон-авеню, 39, Кэролайн невольно думала о том, как много ей удалось сделать за свою не такую уж долгую жизнь, как много ей пришлось перенести, как многому пришлось научиться и как много она все-таки любила.

Кэролайн вспомнила свое печальное детство, полное одиночества, равнодушие матери, жестокость отца. Теперь она надеялась, что у нее с родителями должны установиться более дружеские и теплые отношения. Ведь если бы не вмешательство Эла Шоу, если бы не его решение рассказать все, что он узнал от Рэя Лайонса, если бы он не решил забыть все эти годы обид и взаимонепонимания между ними и не пришел на помощь к своей дочери в ее борьбе за выживание, она потеряла бы Джека…