Романс о Розе - [9]

Огромная галерея с высокими потолками и большими окнами, тянущаяся вдоль всего дома, была просторнее и светлее парадного зала. Зимой Розалинда частенько прогуливалась но ней, чтобы размяться и порадоваться солнцу.

Именно здесь постоянно собирались дамы. Каждая влиятельная матрона занимала свой уголок, в то время как остальные крутились рядом с целью добиться расположения, дружбы, услуги или узнать последние придворные сплетни. Именно туда Розалинда и отправила Франческу послушать, что говорят о ней, хозяйке дома.

Франческа как нельзя лучше подходила на роль шпиона. Она так долго пробыла в Йоркшире, что мало кто при дворе ее вспомнил.

Прогуливаясь по галерее, Франческа услышала голоса в юго-западном крыле. Поглощая цукаты с таким усердием, словно приехала из голодного края, леди Уиллоуби проскрипела:

– Говорят, несколько лет назад леди Розалинда шпионила за пуританами. – Слушавшие ее дамы заметно оживились, – Она, переодевшись, выскользнула из дома и проехала в другой конец Лондона только для того, чтобы подслушать разговоры Святой Простоты.

– Святой Простоты? – переспросила тщедушная молодая леди, лицо которой было Франческе незнакомо. – Вы имеете в виду того пуританина, который настаивает, чтобы королева сожгла всех католиков и закрыла театры?

– Его самого, – фыркнула леди Уиллоуби. – Очевидно, Роза Торнбери решила добиться, чтобы актеры лорда-гофмейстера[2] пережили и чуму, и нападки протестантов.

– Какой скандал! – ужаснулась еще одна дама. – Так недолго услышать и о том, что она промышляет вместе с карманниками в соборе Святого Павла!

Франческа подавила смешок и, довольно улыбнувшись, направилась дальше. Розалинда будет в восторге! К счастью, слухи более долговечны, нежели любовь. Возможно, подруге не так уж и трудно будет составить о себе мнение, что она не боится скандалов.

Пройдя в юго-восточную часть галереи, Франческа увидела леди Гузенби, известную своими связями с Судом опеки. Она развлекала группу молодых дам, правда, не слишком внимательных; время от времени они оглядывались в поисках поклонников, словно голодные кошки среди ничего не подозревающих мышей. Франческа быстро спряталась за штору – не дай Бог, леди Гузенби ее узнает.

– Говорят, леди Розалинда сегодня будет играть в собственной комедии масок, и ее наряд заставит покраснеть даже самых распущенных повес, – заявила леди Гузенби с явным неодобрением.

– Играть в собственной комедии масок? – удивилась молодая леди, явное увлечение сладостями которой было заметно по ее беззубой улыбке. – Что ж, королева Шотландии давно играет в собственных комедиях масок.

– Да, – откликнулась леди Гузенби. – Но не в костюмах, которые так и побуждают уложить ее в постель, Обязательно посмотрите! Знаете, леди Розалинда проявляет особый интерес к театру. Говорят, господин Шекспир даже просил свою труппу разрешить ей играть вместе с ними.

– Боже! – воскликнула пожилая дама, на обширной груди которой свободно уместился бы кубок с вином. – Женщина на сцене? Какой скандал!

– Да уж, – отозвалась леди Гузенби. – Мы и оглянуться не успеем, как она будет развлекаться с актерами и еще какими-нибудь мерзкими типами. Просто возмутительно! Она позорит имя своего отца – да упокоит Господь его душу! Ему не следовало оставлять свое состояние женщине.

Сплетни в северо-восточной части галереи были более обыденными. Дамам там явно нечего было обсуждать, и они пересказывали старые слухи.

– Леди Розалинда никогда не выйдет замуж, – заявила леди Дарборо. – Она проклята, ведь на се совести гибель семи мужчин и юношей! Я всех их хорошо знала. Как бы ни была она богата, ей никогда не найти того, кто рискнет на ней жениться. Какой прок от горшка с золотом, если он стоит на твоей могиле?

Дамы, окружившие виконтессу, одобрительно засмеялись.

Франческа решительно двинулась дальше. Виконтесса была страшной занудой, неспособной распространить те шокирующие сплетни, на которые надеялась Розалинда. С надеждой посмотрев в северо-западную часть галереи, Франческа расплылась в улыбке. О да! Леди Блант ее не разочарует.

Пятидесятипятилетняя вдова знаменитого рыцаря, леди Блант владела словом, как оружием, и ее словесные выпады обладали определенным шармом. Хотя сама она особым расположением королевы не пользовалась, приближенные ее величества считали вдову закоренелой сплетницей по части плохих новостей.

Вечно затянутая в изобилующие чрезмерными украшениями лифы и юбки, словно колбаса в кишку, леди Блант носила ужасный черный парик. По слухам, она вынуждена была надеть его после неудачной попытки покрасить свои волосы в рыжий цвет, как у королевы. Чернота парика представляла собой жуткий контраст с белилами, которые она без устали накладывала на свое лицо.

– Итак, – вдова, по всей видимости, продолжала свой явно затянувшийся монолог, – станет ли королева оказывать давление на леди Розалинду, дабы та вышла замуж? – Вопрос повис в воздухе, а проницательная придворная сплетница погладила тем временем мальтийскую болонку, сидящую у нее на коленях. – Ну, что скажешь, Коклз? – обратилась она наконец к своей собаке.

– Если королева заставит одну из своих фрейлин выйти замуж, это будет что-то новенькое, – осмелилась высказать свое мнение высокая элегантная дама.