Романовы. От Михаила до Николая - [50]

Во время Полтавской битвы Петр желает видеть при себе наследника, но наследник отказывается, уверяет, что нездоров, простужен.

Петр решает, наконец, послать сына в Германию. Пусть поучится, пусть найдет себе жену, может быть, человеком сделается! Но Алексей, умудрявшийся соединить в своем лице византийскую религиозность с крайней развращенностью, не может заставить себя заниматься науками. Единственное, что он успел сделать за границей, это жениться на принцессе Шарлотте. Это бедное запуганное существо так и не сумело сыграть в его жизни сколь-нибудь заметную роль. Очень скоро Алексей расстался с ней, заменив любовницей, некоей Ефросиньей, которая, как увидим, сыграет в его жизни огромную роль и передаст на жестокую расправу Петру.

Бедная Шарлотта испытала много горя со своим мужем, который то жестоко бил ее, беременную, сапогами по животу, то падал в обморок, видя, как она мучается в предродовых схватках.

Петр очень недоволен поведением Алексея за границей. Когда, по возвращении его в Петербург, Петр приказал сыну показать чертежи, чтобы убедиться, исполнил ли он предписанную ему программу, царевич показал подложные чертежи, а чтобы отец не заставил его чертить при себе — он нарочно прострелил себе руку. Дело открылось, но разъяренный Петр терпит, ибо видит в Алексее единственного наследника престола.

Но вот у Алексея и Шарлотты родился сын, и Петр считает, что теперь можно подтянуть вожжи. В случае чего внук может остаться наследником престола вместо сына. Петр пишет суровое письмо Алексею: «Горесть меня съедает, видя тебя, наследника, весьма в направлении дел государственных непотребного. Я есмь человек и смерти подлежу. Кому свое насаждение оставлю? Какого злого и упрямого нрава ты исполнен? Сколь много за сие тебя бранил и бивал, но все даром. Последний сей тестамент тебе пишу, аще не лицемерно обратишься. Если же ни — известен же будь, что я тебя весьма наследства лишу, яко уд гангренный отсекают. Не могу тебя, непотребного, пожалеть».

Но и этот последний «тестамент» не действует.

Через некоторое время после этого Петр обращается с новым посланием к Алексею. «Так остаться, как желаешь быть, ни рыбой ни мясом, невозможно, — пишет он сыну, увещевая его исправиться. — Не то я с тобой, как со злодеем, поступлю». Сурово грозит Петр сыну, собираясь постричь его в монахи. Никаких особых грехов за Алексеем не числится, но он сын нелюбимой Евдокии, возле него группируются лица, недовольные Петром, а главное — он «ни рыба ни мясо». Не такой он сын, какого хотел для себя энергичный царь.

Проходит еще полгода. Занятый своими делами, Петр как будто забыл на все это время об Алексее. За это время он успел уже окончательно склониться к мысли о заключении сына в монастырь, но Алексей, напуганный угрозами отца, захватив с собой Ефросинью, бежит из Петербурга за границу.

Официально он заявляет, что едет в Ригу, куда его вызывает Петр, но на самом деле отправляется в Вену, чтобы отдаться под покровительство австрийского императора, родственного ему по жене. По наведенным справкам император не только обещает «не выдавать» своего зятя, но еще и ассигнует ему пенсию — три тысячи флоринов ежемесячно. Им с Ефросиньей хватит.

Когда весть о побеге Алексея дошла до Петра, царь рассвирепел. Этот мальчишка осмелился обмануть его, императора всероссийского! Смерть виновному! Петр рассылает по всей Европе сыщиков. Здесь и Веселовский, и Толстой, и Румянцев. «Напали на след, скоро нагоним зверя» — сообщают посланные. Однако «скоро» оказалось весьма относительным — поиски сбежавшего наследника затянулись почти на год. Император австрийский поместил Алексея в старой башне замка Эренберг, где тот жил инкогнито, ничем о себе не заявляя. Но хитрый Румянцев, русский резидент в Вене, умудрился все же разузнать тайну местопребывания царевича. С несколькими офицерами Румянцев появляется возле убежища Алексея, стараясь выкрасть его оттуда и во что бы то ни стало арестовать.

Венский двор решает тогда перевести царевича Алексея в Неаполь, только что уступленный австрийцам. Алексею поставлено условие расстаться с русскими слугами, ибо из-за их постоянного пьянства сохранение тайны делается затруднительным. Царевич соглашается, но настоятельно требует, чтобы ему разрешили взять с собой одного пажа. Под видом этого пажа с ним едет все та же Ефросинья, как будто заколдовавшая Алексея. В чем тайна обаяния этой толстой и коротконогой некрасивой рыжей женщины, неизвестно, но Алексей не может прожить ни одного дня без своей Ефросиньи.

Румянцев сумел узнать и новый адрес. Вдогонку за добычей он едет в Неаполь. Вместе с Толстым он является к австрийскому императору с официальным требованием выдачи скрываемого наследника престола. Император Карл VI испуган угрозами Петра: «Буде цесарь откажет и наших послов видеться с сыном нашим не допустит, мы сие примем за явный разрыв и будем пред всем светом искать неслыханную и несносную нам и чести нашей обиду отомстить».

Румянцев и Толстой допущены к Алексею. Румянцев начал с того, что подкупил не только всех представителей власти, но и Ефросинью. Искусно запугивая Алексея предстоящим будто бы приездом Петра в Италию и неизбежностью насильственной выдачи его в руки царя, Румянцев и Толстой убеждают его по доброй воле отдаться на милость царственного отца. Покорного сына отец всегда простит. Если же Алексей будет упорствовать, ему грозит суровое наказание. К тому же местные власти сегодня же разлучат его с «сокровищем» — Ефросиньей.