Романовы. От Михаила до Николая - [22]

Но на этот раз не уследили.

Когда дороговизна дошла до предела, московский народ стал волноваться. В 1662 году народное волнение в Москве вспыхнуло из-за того, что приказные люди стали срывать расклеенные на домах воззвания, обвинявшие бояр в том, что они-де перемены в денежном деле ввели для собственной корысти. Народ не давал срывать воззвания, жестоко избивал приказных, отбирая эти воззвания, и заставлял грамотеев читать их вслух. Прокламации передавались царю — пусть выдаст виновных бояр на расправу.

Когда многотысячная толпа подошла к Коломенскому, где жил Алексей, государь был в церкви. Милославские и Ртищев, чьи имена громче всех выкрикивала возбужденная толпа, немедленно скрылись в самых дальних женских покоях дворца.

Царь был застигнут врасплох и скрыться не успел. К нему обратились с требованием немедленно прочесть одно из сорванных воззваний, которые толпа принесла почему-то в шапке.

— Изволь, великий государь, вычесть письмо перед всем миром. Изменников повели привести, — кричали в толпе.

— Ступайте домой, — ответил царь. — Когда обедня кончится, я этим делом займусь. Нарочно для этого в Москву приеду.

Велико было доверие темных народных масс к царю, импонировавшего людишкам своим торжественным облачением, своим окружением из виднейших представителей духовенства. Велика была привычка слушаться начальства и, хотя и без малейшего повода, благоговеть перед величием царя. Но на этот раз толпа царю не поверила: а вдруг надует? Примеры-то ведь бывали.

Летописцы приводят чрезвычайно характерную сцену, которая разыгралась между убеждавшим народ успокоиться и сыпавшим обещаниями царем и недоверчивой, наученной уже горьким опытом толпой. Царь Богом клялся, что он сразу же после обедни учинит сыск и накажет виновных, но толпе этого было мало. Только после того, как царь торжественно «ударил по рукам» с одним выборным из толпы, народ согласился подождать расследования и спокойно отправился назад в Москву.

Но в Москве в это время действовали другие толпы восставших. Уже грабили дом Морозова, которого в толпе называли главным виновником. Уже новые толпы двинулись из Москвы к царю в Коломенское, и, встретив толпу, возвращавшуюся оттуда, повстанцы убедили их снова вернуться.

— Выдавай изменников! — кричит толпа, снова окружив царя. — Буде добром не отдашь виновных, мы их сами силой возьмем. Не дай погибнуть понапрасну!

Но за это время царь успел собрать стрельцов и приободрился. Подан знак — и вот уже вооруженные люди хлынули на мятежников. Через три столетия, 9 января 1905 года, мы снова увидели ту же картину. Уже корчатся и стонут раненные и растоптанные лошадьми люди, уже уносят убитых и искалеченных. Уже отхлынула в панике обезумевшая от неожиданностей расправы, доверчиво пришедшая к своему царю безоружная толпа. Спокойствие восстановлено. Но, не ограничиваясь жестокой расправой, бояре начинают целую серию разбирательств. Скрипит дыба, свистят кнуты, летят головы… Недаром назывался Тишайшим великий государь.

Погибло свыше 7 тысяч человек. Из них только 200 виновных, остальные все зрители, пришедшие из любопытства.

Глава III

На место Филарета, бывшего патриархом при Михаиле, при Алексее выдвинулся на самое заметное место патриарх Никон.

Никон представлял собой исключительно интересную фигуру того времени. Как будто пьеса с богатой фабулой разыгрывается между Никоном и Алексеем в те дни: тут и пылкая нежность, и своеобразная ревность, и охлаждение, и запальчивость, и месть, и горькие сожаления обеих сторон о разрыве.

Как начался этот «роман» между Никоном и Алексеем?

Крестьянский сын Никита, много вытерпевший в детстве из-за злой мачехи, еще мальчиком убежал из дома в монастырь. Здесь мальчонка научился грамоте и церковной службе, и так как по тем временам образованность такого рода была редкой, юный Никита скоро сделался священником. В 30 лет, потеряв одного за другим всех троих своих детей, Никита постригся в монахи под именем Никона, а заодно постриг в монастырь и свою жену.

Когда он, приехав по делам своего монастыря в Москву в 1646 году, явился к государю, его высокая, статная, характерная фигура произвела большое впечатление на царя. Тишайший царь ведет с ним беседы долгими часами и в знак милости назначает Никона на значительный пост Новгородского митрополита (митрополит Новгородский считался вторым лицом после патриарха). Царь уже в это время пишет нежные письма Никону.

Когда в Новгороде вспыхнуло восстание, Никон не испугался мятежников. Воевода новгородский укрылся было в митрополичьем дворе. Мятежники, ворвавшиеся с дубьем и каменьями, напали и на самого Никона и свалили его наземь. Но и избитый, с лицом, залитым кровью, Никон сумел обратиться к толпе с такими серьезными и спокойными словами увещания, что мятежники послушались его властного тона. После этого царь и вовсе расчувствовался.

Всмотреться в то, как складывались отношения Алексея и Никона, — лучший способ понять психику Тишайшего царя. Всегда обожавший писание писем, доходивший в этом «спорте» до графомании (что выражалось, между прочим, в попытках сочинить не только мемуары, но и стихи), Алексей засыпает Никона целым градом своих грамот. В письмах царь именует его «новым страстотерпцем и мучеником», «возлюбленным своим и содружебником» и даже «великим сияющим солнцем». Отныне Никону поручается ведать не только церковными делами, но и вообще править Новгородом. Царю не жалко!