Романовы - [60]

– Стой! – крикнул брат у самого уха Заша. Солдат напрягся. На мгновение мне показалось, что он услышал Алексея. Но затем он положил палец на курок.

– Настя! – Алексей повернулся ко мне, как будто я могла что-то сделать. Чем больше он паниковал, тем сильнее колотилось мое сердце.

Это было неправильно. Это было нечестно.

– Я не знаю, как его остановить, Алексей. – Мой голос звучал безжизненно.

Алексей попытался выдернуть пистолет из руки Заша, но его собственная тонкая ладонь прошла сквозь оружие. Пальцы Заша дрожали, но дуло пистолета оставалось прижатым к коже. Он начал бормотать что-то себе под нос, быстро и отчаянно. Я снова уловила Господи.

– Какое следующее заклинание матрешки? – закричал мне Алексей. – Используй его!

Я резко вышла из оцепенения. Конечно. Конечно, я должна остановить Заша – ради Алексея. Ради самой себя. Я не могу смотреть, как он умирает.

Мы пережили столько мучений и горя! И хотя Заш стрелял в меня, предал нас, Алексей все равно заботился о нем. Я больше не желала видеть, как страдает брат.

Я вцепилась в игрушку, но не смогла вытащить ее из корсета. Она оказалась в ловушке между физическим и эфирным мирами. В эфирном она была у меня, в физическом – у Юровского.

– Матрешка застряла. Я не могу ее использовать, потому что она у Юровского! – озвучила я свои опасения.

– Какое заклинание было первым? Может, оно превратит Заша в призрака, как и нас. – Он обхватил пальцами запястье солдата, поворачивая его так, словно прикасался к нему. Затем протянул свободную руку мне. Я схватила ее и стала искать слово заклинания, уже зная, что оно не сработает. Заклинание было использовано. Оно исчезло с моих губ. Я почувствовала пустоту.

Но я все равно его произнесла.

– Айнин.

Все изменилось, словно под порывом ветра. Мое тело отяжелело, в груди разлилась боль. Колени подкосились, и я упала, зацепившись за бревно. В глазах потемнело, и я быстро заморгала, пытаясь осознать происходящее, пока зрение приспосабливалось.

Я снова обрела тело.

Какое-то время Алексей еще стоял на ногах, но тут же напрягся, словно его ударило током. Его глаза скользнули по мне, и слабая мольба сорвалась с губ.

– Нас… тя…

Он упал головой вперед, на Заша, и его рука сбила прицел пистолета. Оружие выстрелило, пуля пронеслась в листву над нашими головами. Заш вскрикнул и нащупал выпавший пистолет. Затем выбрался из-под тела Алексея и вскинул пистолет перед собой, словно щит.

– Нет!

Я с трудом поднялась на ноги. Юбка цеплялась за кусты, пока я пыталась дотянуться до брата. Наконец мне удалось опуститься рядом. Острая боль пронзила меня со всех сторон. Я посмотрела на Заша и его дрожащий пистолет.

– Он только что спас тебе жизнь, Заш. Ты не можешь его убить!

Заш стоял бледный как мертвец. Пистолет выпал из его руки, и он перекрестился.

– Как?.. Что вы такое?

– Не прошло и четырех часов, как ты выстрелил мне в грудь. А теперь ты меня не узнаешь?

Мне было неинтересно объяснять, как я выжила и почему пуля срикошетила. И теперь, когда он больше не целился в меня, я повернулась к брату.

Он лежал, крепко зажмурившись и дрожа.

– Алексей? – тихо позвала я.

– Ах, – простонал он, протягивая руку. – Мне… так больно.

И я понимала, почему. Под уже взошедшим солнцем мне наконец удалось рассмотреть его раны – на эфирном теле их не было видно. Пуля прошла сквозь ладонь его левой руки, половина лица распухла и налилась багровым от удара прикладом, которым его сбили с ног. Кто-то проткнул ему бедро штыком, когда Юровский приказал закончить работу без пуль.

Из всех людей, переживших казнь… никогда бы не подумала, что Алексей станет одним из них. Но при таком кровотечении и опухшей голове вряд ли он сможет долго продержаться в этом состоянии.

– О нет, – я схватила его за руку, – нет, нет, нет. За что мне это? Алексей, что мне делать?

Кровь текла из раны на его бедре, лениво булькая и затихая, словно устала струиться. Как долго это продолжалось? Откуда взялось его тело? Откуда мое тело? Если заклинание воссоединило нас с нашими телами и переместило сюда наши физические формы, значит, Юровский узнает, что мы живы.

Я вытащила из-под рубашки матрешку, такую же твердую и цельную.

Юровский придет за ней.

На новом слое не было видно швов. Не светилось заклинание. Я встряхнула деревяшку.

– Открывайся! – Но ничего не изменилось, поэтому я засунула ее обратно под рубашку.

Оказывается, я ошиблась. К физическому состоянию мы с Алексеем так и не вернулись. Наши тела вернулись к нам – в том состоянии, в котором оказались в момент использования заклинания. Все, что происходило с нами в кузове грузовика или когда Юровский сбросил тела в шахту… отменялось.

Я никогда не видела и даже не слышала о столь могущественном заклинании.

Неудивительно, что Юровскому понадобилась матрешка. Неудивительно, что папа велел мне найти ее и привезти в Екатеринбург.

– Ты настоящая? – прошептал Заш.

Я не обращала на него внимания. Хочет взять пистолет и закончить начатое – так тому и быть. Мой брат погибает у меня на глазах, а я не могу ничего с этим сделать.

Агония Алексея усилилась. Страх заклокотал у меня в груди.

– Что же мне делать? – тихонько спросила я у Алексея, хотя сомневалась, что он услышит меня за стеной собственной боли. Он зажмурился и вгрызся зубами в землю. – Я не знаю, что делать…