Роман века - [2]
Ночью о романе Рагозина заговорил «вражий голос», правда — не без своеобычной язвительности, не без традиционных нападок на советское книгоиздание.
Все происходящее виделось Рагозину в каком-то сверкающем тумане. Он жил, будто во сне, и мелочи быта в этих грезах затейливо переплетались с фантастическими, немыслимыми доселе событиями.
— Старик! — звонили ему малознакомые или полузабытые. — Читал, читал… Ты знаешь, тут можно завидовать, можно нет, но ничего от того не изменится. Факт, как говорится, объективный, данный нам в ощущениях… Ты куда его? В «Новый мир» или «Наш современник»?..
Рагозин еще не решил. При мысли, что нужно куда-то свое детище определять, у него сводило конечности. Но для себя, впрочем, он уже твердо решил: только не в журнал! Урежут, пригладят, кое-где допишут — с ним такое приключалось… Рагозин был патриотом родного города и, соответственно, родного издательства, где ни разу еще не публиковался и даже не бывал, и которое мнилось ему неким феерическим, ирреальным замком из хрусталя и мрамора, полным волнующих коридоров и колдовских тупиков, зловещих подземелий и ажурных галерей, где обитают возвышенные, благородные рыцари, готовые пойти на подвиг и смерть во имя торжества Мысли Начертанной…
Телефон тарахтел не умолкая, будто его прохватила какая-то особая телефонная лихорадка.
— Миша, — услышал Рагозин этот размывшийся в памяти за сотворением романа, а когда-то любимый, до боли, до сердечной колоты пронизывавший все его существо голос. — Я прочла. Ты победил. Я глупая, мелкая, недоразвитая поденка. Я действительно никогда тебя не ценила. Сейчас уже ничего не вернуть, не исправить, что сказано — то сделано, и все же я хочу, чтобы ты знал… Ты был прав. Человек не может разделиться сам на себя. Либо он творец, либо глава семьи. Добытчик, охотник на мамонтов… Как все это недостойно тебя! Слышишь? Да, многое поругано, многое утрачено, и все же… Скажи только слово — и я вернусь. Ты меня понял, Миша?..
Рагозин молчал, глотая слезы. У него теперь постоянно глаза были на мокром месте.
Наиболее невероятное, как правило, накатывало по утрам.
— Энск? — спросила взволнованная телефонистка. — Ответьте Нью-Йорку!
— Какому Нью-Йорку?! — опешил Рагозин спросонья.
— Какому, какому… У нас один Нью-Йорк, столица Америки.
Рагозин не успел возразить, что столицей Америки был другой город, как в трубке заговорили сразу двое. Один — на невнятном английском, из которого Рагозин, несмотря на спецшколу, ни хрена не понимал, а другой на недурном русском, хотя и со странным, неуловимым акцентом.
— Мистер Рагозин, с вами говорит писатель Артур Хейли. Он только что прочел ваш роман в компьютерном переводе и сожалеет, что не знает вашего языка и не разбирает вашего почерка. Вероятно, многое при машинном переводе было утрачено, хотя в отдельных местах даже компьютер ничего не смог исказить…
— Как к вам попал мой роман?! — возопил Рагозин, памятуя о каких-то возможных в этой связи неприятностях.
— О, это отдельный вопрос, который нам не хотелось бы обсуждать по телефону… Во всяком случае, мы уважаем ваши законы, чтим Всемирную конвенцию об авторских правах и не собираемся публиковать ваш прекрасный роман в обход вашего согласия.
— Марвеллес, уандерфул!.. — подтвердил мистер Хейли.
— Мистер Рагозин, мистер Хейли предлагает вам свое содействие в скорейшем издании вашего прекрасного романа в его, мистера Хейли, переводе и просит вашего разрешения на переговоры с вашим литературным агентом…
У Рагозина не было никакого агента, хотя такую роль с успехом мог бы разыграть его друг. А пока он не стал распространяться на эту щекотливую тему.
— Спасибо мистеру Хейли, — сказал он. — Но есть загвоздочка… Дело в том, что мой роман пока не издан в нашем городе. Я еще не носил его в наше издательство.
— Ф-факед совьет паблишерз!.. — взвыл мистер Хейли.
— Мистер Рагозин, мистер Хейли не понимает, разве ваши издатели еще не предложили вам достойных условий публикации?
— Нет-нет-нет! Я сам еще ничего им не предложил…
— Мистер Хейли не понимает, чем же занимается ваш литературный агент…
Рагозин еле отшил настырных империалистов. Подобными звонками «из-за бугра» ему больше не досаждали. Видимо, мистер Хейли — фамилия была явно знакомая, хотя Рагозин мог поклясться, что ничего ею подписанного не читал, — оповестил коллег о поразительной несговорчивости гениального русского.
«А и в самом деле, чего я тяну?» — подумал Рагозин. Он собрал душевные силы и, угробив на то всю субботу, сдал скопившиеся на кухне бутылки из-под минералки и лимонада. Потом снес в закуп кой-какую лежалую беллетристику и на толчке спустил траченного жучком Пикуля первому подвернувшемуся книголюбу за червонец. Вырученные деньги он отдал знакомой машинистке, и та с неохотой приняла его рукопись на перепечатку, посулив вернуть не раньше, чем через месяц — работой завалили…
Однако же спустя сутки она уже переминалась с ноги на ногу на пороге рагозинской квартиры, в одной руке держа авоську с пухлыми картонными папками, а в другой комкая червонцы и рублевки. Ее глаза были увлажнены. Еще не было сказано ни слова, а Рагозин прослезился тоже. Она отказывалась брать за это наслаждение деньги, потому что таким не торгуют. Она готова была для Рагозина на все, и от крайностей ее удерживал только возраст. Она благодарила его за то чистое, светлое, высокое, к чему он великодушно позволил ей прикоснуться. Во имя этого она совершила невозможное, почти подвиг: перепечатала все за одну ночь, побив официальные рекорды скорописи. Отныне она иначе смотрит на жизнь, роман открыл ей глаза на себя и на мир, она только что выгнала прочь сожителя-пьяницу, а сразу от Рагозина идет в детский дом усыновить или, там, удочерить, как получится, какого-нибудь ребеночка, потому что ее душа переполнена любовью к людям, и если этой любовью не поделиться, то можно умереть. На месте, от разрыва души. Она ушла, а Рагозин долго еще стоял на замызганном коврике в прихожей, в обнимку с авоськой, с дензнаками в кулаке, и тупо глядел на то место, где только что была эта недавно склочная, вредная и жадная баба. Он уже совсем ничего не понимал.
«На далекой, очень похожей на Землю планете в дремучем заповедном лесу все еще стоит грузовой блимп. Время нипочем его броне, вот только опоры глубоко вросли в землю, и летом трава поднимается до самого порожка под намертво сомкнутой перепонкой люка…»Трогательная и немного грустная история очередного космического робинзона.
Он — галактический консул.Тайная миссия ведет его сквозь опасности и приключения, от звезды к звезде, от планеты к планете…К планете, где, в результате чудовищной ошибки, животные обрели разум, но сохранили звериную жестокость…К планете, оказавшейся в центре запутанного политического конфликта одновременно «открывших» ее рас…К планетам, где обитают гуманоиды и негуманоиды и где правят чуждые человеку законы…К планетам, которые надо спасать, пока еще не поздно…
Далекое будущее… На космической станции, принадлежащей галактической расе эхайнов, произошла катастрофа. Случившийся поблизости патрульный корабль землян подобрал спасательную капсулу, в которой оказался младенец-эхайн. Было установлено, что генетически эхайны относятся к неандертальцам. Командир патруля Елена Климова узнает, что ее находкой заинтересовался земной Департамент оборонных проектов. Женщина отваживается на нетривиальный шаг. Она уходит в отставку, меняет имя и усыновляет младенца. Теперь его зовут Северин Морозов.
Сборник новых приключенческих и фантастических произведений пермских литераторов.
Операция по спасению заложников проходит широко, шумно и сумбурно. После обмена ударами эхайнские крейсеры выведены из строя, боевые действия перемещаются внутрь космической базы. Потери среди людей удивительным образом оказываются сведены к минимуму с появлением странного эхайнского юноши, который называет себя человеческим именем «Сева» и, судя по всему, наделен необычайными способностями. Впрочем, он исчезает так же загадочно, как и явился… Заложники возвращаются на Землю, и теперь ничто не препятствует заняться полномасштабными поисками Северина Морозова.
Евгений Иванович Филенко родился в Перми в 1954 году. Окончил Пермский университет. Работает программистом.Первый рассказ был напечатан в журнале «Юный техник» в 1964 году.Рассказы и повести Е. Филенко опубликованы в журналах «Изобретатель и рационализатор», «Вокруг света», «Уральский следопыт», «Спутник», «Студенческий меридиан», «Даугава», в сборниках фантастики и приключений «Поиск-81» (Пермь), «Поиск-86» (Свердловск), «Поиск-87» (Пермь).«Сага о Тимофееве» — первая книга молодого автора.
Так ли разумны обычаи доминирующего вида на третьей планете системы желтого карлика в окраинной ветви Галактики, если взглянуть на них с иной точки зрения?
Богатый наследник попадает в тюрьму и оказывается в весьма странной компании. Выясняется, что истории всех связаны…
Ведущий американский прозаик Роберт Шекли (род. в 1928 г.) — яркий представитель сатирико-юмористического направления. Большая часть его произведений вошла в сборники "Обмен разумов. Билет на планету Трапай" (1968), "Миры Роберта Шекли" (1984), "Цивилизация статуса" (1990). Наши читатели имели возможность познакомиться с его творческой манерой на страницах журнала (см. например, "Наука и жизнь" № 6, 1962 г.; № 2, 2001 г.). Предлагаем вашему вниманию еще один из его рассказов. № 9 2002.
Из авторского сборника «Центр роста» (М.: Корпорация «Сомбра», 2006)С обложки:Алексей Смирнов давно и плодотворно, работает в жанре альтернативной фантастики. Автор книг «Натюр Морт», «Под крестом и полумесяцем», «Лето никогда», сборника «Ядерный Вий», выпущенного во Франции и в России. В 2004–2005 гг. издательство «Спецкнига» выпустило «Избранные произведения» в 2-х томах (романы «Пограничная крепость», «Лента Mru» и рассказы). Печатался в журналах «Литературное обозрение», «Полдень, XXI век», «Реальность фантастики», «Фантом», «Компьютерра», «Звезда», «Нева», «Русская литература» (Франция), «Стетоскоп» (Франция), «Крещатик» (Германия), рассказы читались на радио «Свобода».Многие произведения переведены на французский язык.Победитель конкурса APT-ЛИТО 2000 г.