Роман с пивом - [64]

— Я говорил о попах, а не о сосках, прошу заметить. И даже добавлю еще в конце «дорогой друг».

— Довольно благородная уловка, — прокомментировал Маршал.

— Вот именно, а еще меня больше не воротит. И вообще, Жира, ты спас меня тем, что напомнил мне о любви, моя потребность в ней заглушила все катастрофы и эпицентры, даже кожные.

— Ого-го, — сказал Маршал.

— Так что спасибо.

— Ладно, но у меня тут появился вопрос, а эти вот там тоже часть какой-то катастрофы? — как-то радостно и в то же время немного испуганно спросил Жира, вглядываясь в сторону остановки такси. — Сдается мне, что я их уже где-то видел.

И тут уж, конечно, сразу пришлось на некоторое время задуматься, что же там такое грядет, впрочем, на некоторое время — это сильно сказано, в общем, на то короткое время, что потребовалось для концентрации внимания на объекте, находившемся, как оказалось, в той же стороне, в которую и так все это время приходилось смотреть, так вот, подумалось, значит, про грядущее, ну и, конечно, сразу же полезли всякие недобрые мысли, типа, вот и пришел час расплаты, или еще что-то в таком духе, что кто-то решил свести счеты и теперь придется сполна ответить за содеянное, чтобы искупить грехи и злодеяния, в последнее время об этом частенько приходится задумываться, это тоже, как ни странно, удалось подметить.

Но видно, последний миг, о котором только что говорилось, был еще впереди. А навстречу шли Лаура и Густав, что на самом деле звучало довольно-таки ужасно, потому что настоящее ее имя было, конечно, совсем не Густав, а какое-то другое, и она его наверняка называла еще тогда, но почему-то этот Густав затмил все остальные имена, даже Марьятту, и тогда вдруг настал такой момент, который при других обстоятельствах, пожалуй, можно было бы назвать мимолетным, так вот, опять это так вот, ладно, настал так называемый мимолетный момент вынужденной политкорректности, когда под давлением всех этих свалившихся на твою голову обстоятельств, ты должен тут же решить, можно ли считать неким половым принуждением или даже принудительным ополовлением подобное бесцеремонное обращение с девушкой, когда все, не задумываясь, зовут ее просто Густав, хотя, конечно, кое-кто время от времени все же задумывается, но при этом довольно-таки мимолетно.

Как бы то ни было, они шли, укрываясь под двумя отяжелевшими от дождя зонтами. Глядя на них и вытряхнув наконец из головы все мимолетные, но на поверку весьма въедливые мысли, стало понятно, почему Жира упомянул про катастрофу: с ними вместе шли двое парней примерно их же возраста или около того, и даже в этой мокрой грязевой каше все они выглядели здоровыми и цветущими.

Хеннинен повернулся, чтобы взглянуть на них, в тот самый момент, когда они были уже метрах в пятнадцати от края террасы, до центрального стола которой было примерно метра три с половиной, итого общее расстояние по самым приблизительным расчетам составляло метров восемнадцать с половиной, хотя, конечно, оно успело сократиться метра на три за то время, пока приблизительные подсчеты привели к какому-то более или менее правдоподобному результату.

— Это их ты считаешь катастрофой? — уточнил Хеннинен.

— Не то чтобы нам грозила некая смертельная опасность, — сказал Жира и сморщил лоб до такой степени, что нос заметно вздернулся и все лицо стало похоже на смешную детскую маску. — Но я имел в виду тех, что идут с ними.

Однако развить эту мысль на безопасном от приближающихся фигур расстоянии не удалось, и прежде всего вследствие неоспоримого факта взаимосвязи времени и расстояния, в результате чего первоначально-предположительные восемнадцать с половиной метров как-то невероятно быстро сократились. Они были уже практически на месте, но прятались глубоко в недрах своих зонтов и, скорее всего, именно по этой причине прошли бы мимо, но тут как раз к месту стоянки промчалось очередное такси, окатив их с ног до головы целым залпом водяных струй, так что им пришлось остановиться, чтобы хорошенько выругаться и вдоволь намахаться кулаками.

— Добрый вечер! — крикнул им Хеннинен и улыбнулся так широко, словно был готов обнять целый мир, и, надо сказать, целый мир тут возник не случайно, ибо по всему было заметно, что если он сейчас ринется кого-нибудь обнимать, то этот кто-то должен быть никак не меньше, чем целый мир.

Один из ребят, или из парней, или из как их там называют, почему-то именно для этого возраста особенно трудно подобрать соответствующее определение, так вот, один из них повернулся и посмотрел на Хеннинена с видом человека систематически затраханного жизнью, потом перевел взгляд на Маршала и Жиру и просветил их, словно рентген.

— Эй, смотри, они здесь сидят, — сказала Лаура и потянула Густава, или Густаву, черт его знает, за рукав, ладно, пусть будет Густав, все равно это имя к ней уже приклеилось. Густав оглянулась, сказала «ну надо же», потом вернулась в исходное забрызганное положение и стала отряхивать мокрую половину, как будто в данной ситуации это могло хоть как-то помочь ей высохнуть.

— Ну так надо же, садитесь, пожалуйста, — сказал Хеннинен. — А то там дождь идет, если вы еще не заметили.