Роман потерь - [30]

Почему так волнуют звуки флейты в тишине зимней ночи? Мы пытались описать их. Потом припоминали имена знаменитых флейтистов, в семьях которых это искусство передавалось из поколения в поколение, от отца к сыну, пока не дошли до Инакаедзи, чье имя означало «Своего не отдам».

— Такое имя очень подошло бы тебе, — сказал Канецуке, и это мне польстило. Однако позже я много думала о том, что он имел в виду — особенности своего или моего характера?

Снова слезы. Неужели я отправилась в поездку, только чтобы плакать? Это меня раздражало. Я пошла назад, в гостиницу, ноги у меня так замерзли, что ничего не чувствовали. В вестибюле, снимая уличную обувь, я услышала знакомый молодой голос.

— Выходим так рано? — Он дразнил меня, ведь была уже середина дня.

Он был одет в халат с синим китайским узором и широкие шаровары с кружевами, его лицо казалось еще моложе, чем накануне вечером.

Я опустила глаза, чтобы он не заметил красных кругов вокруг них.

— Я думала, что вы уехали, — сказала я и тут же пожалела об этом.

— Я уеду не раньше чем через два дня, — ответил он. — Сейчас неблагоприятное время, чтобы ехать на северо-запад.

О, значит, он поедет по дороге в Нару, а может быть, и дальше, в Юдзи или прямо в столицу. Мне не оставалось ничего другого, как спросить его об этом.

И я спросила — в моем распоряжении было мало времени. Пока мы прогуливались по галерее (он предложил мне свое общество, а я не видела причин отказываться), он рассказал, что живет в Пятом районе со своими родителями, занимает должность в Министерстве по делам центральных областей в Бюро предсказаний. Он только что возвратился из Китая, где учился.

— О, у вас должны были быть приключения, — сказала я. — Как я завидую вашей свободе!

Он с любопытством посмотрел на меня, как будто свобода — исключительная прерогатива мужчин.

— Приключений было совсем немного, я слишком занят книгами и палочками для гадания.

— Значит, вы можете предсказывать будущее?

— Нет. Я не обладаю такой способностью, — ответил он так серьезно, что меня это позабавило. — Но я могу предсказать, — он улыбнулся, — что очень скоро вам станет холодно и вы проголодаетесь. Может быть, встретимся после того, как вы отдохнете?

Он проводил меня до женской половины монастыря. Придя к себе в комнату, я прилегла, закутавшись в халаты, но все равно дрожала. Потом встала, умылась, съела жидкую рисовую кашу и несколько соленых слив. Служанка принесла мне бумагу и чернильницу, и я написала свои моления — за Канецуке, за сына и его отца. Как бы я хотела иметь возможность вознести за каждого из них тысячу молитв! Но мои средства не позволяют подобных расходов.

Я не хотела тратить свои скудные средства на молитвы ради собственного спасения. Может быть, если я по своей воле проигнорирую ее, Каннон отведет от меня свой взор, и я испробую вкус опасности.

Я устроила так, чтобы встретить своего нового знакомого после чтения вечерних молитв. Я искала его, после того как передала священнослужителю моления, и потом, когда шла в толпе к своему пристанищу. Но теперь в храме было еще больше народу, чем прошлой ночью, и я не видела его до тех пор, пока не спустилась с лестницы.

Он любезно приветствовал меня, но более сдержанно, чем прежде. Возможно, причиной тому был его отъезд. Однако он прошел вместе со мной через двор и поинтересовался, удалось ли мне передать моления. Значит, он видел, как я разговаривала со священнослужителем, это меня обнадежило.

— Да, я хорошо им заплатила, поэтому надеюсь, что все будет сделано как следует. Я не могу поверить, что бодхисаттвы обращают внимание на молитвы, если их невнятно бормочут.

— Вы правы, — сказал он, — мольбы должны быть понятны. — Он помолчал, глядя на серп луны. — Можно мне пройтись с вами? Или моя просьба слишком двусмысленна?

Итак, он умел говорить намеками. Это тоже вселяло надежду. Сначала он показался слишком прямолинейным, чтобы иметь способности и вкус к интриге.

— Конечно, — сказала я, в то время как мы спустились с галереи. — Во время учебы вы, наверное, затрагивали природу неопределенности. Думаю, что толкователь предзнаменований и символов должен быть знатоком двойных смыслов.

— Но женщины сами являются экспертами в этой области, разве не так?

— В чем? В толковании двойных значений или в их использовании?

— И в том и в другом, полагаю.

— Я знала мужчин, которые многократно превосходили меня в этом. — Я старалась говорить как можно безразличнее, но все же в моем голосе прозвучала горечь. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне о своих приключениях.

— О каких приключениях? — спросил он. — Вы, должно быть, имеете в виду мои путешествия. Но морские путешествия очень скучны. Все время одни и те же виды, одна и та же еда, та же самая надоевшая компания.

— То же самое, как отправиться в поездку, — поддразнила я.

— Нет, во время сухопутной поездки вы можете отлучиться — прогуляться или пойти посмотреть водопад. На корабле вам некуда деться.

— Однако, — сказала я, — что-то должно было произойти. Штормы, морские разбойники — что-нибудь в таком роде, о чем обычно пишут в романах.

Таким образом я вытянула из него целую историю. Да, во время путешествия по морю случались штормы, но морских разбойников они не встретили; да, бывали сильные ветры, которые сбивали их с курса. И лишь после долгого путешествия по суше они наконец достигли Вутайя. Что он там видел? Реки, широкие, как океан; сильный голод и неожиданную обходительность. Он видел женщин, которые не красили зубы черной краской, но пеленали ноги, а их шеи были увешаны нефритом. Он видел монахов, которые пили крепкий зеленый чай, священнослужителей, которые с большим увлечением говорили о кулинарном искусстве, чем о религии. Но одно впечатление оказалось сильнее всех других. Он имел в виду статую бодхисаттвы Манджушри верхом на льве. Его поразил не столько сам святой, сколько лев, который, казалось, изрыгал пар из пасти и двигался как живой.