Роман лорда Байрона - [53]

«Мудрость, — говорил господин Майкл, — заключается в том, чтобы выбрать правильный груз. Нам сопутствует удача: этот груз не задержат — он поступает с нашего судна к высшим представителям власти».

Сумрак лежал на океанском лике, и легкий ветерок доносил ароматы с берегов Франции, что простирались за далекой линией белесых волнорезов, шум от которых еще не был слышен. Али умоляюще попросил открыть ему, что это за драгоценный груз.

«Бритвы Смитфилда, — объявил Майкл, удовлетворенно сцепив руки за спиной. — Его Величество Император может презирать англичан, английских солдат и моряков, английского Короля и английских Принцев крови — всю "нацию Лавочников", которой они правят. Однако он не допустит, чтобы его щек касались бритвы, помимо смитфилдовских, лучших в мире, изрядное количество которых мы везем в трюме. А в придачу зерно, деготь, колесную мазь и отличные белые картохи».

Взгляд Али был прикован к бледному горизонту, где как раз появилось темное пятнышко. «Не к нам ли направляется этот корабль?» — спросил он. При этих словах помощник капитана устремился к борту — с тем, чтобы несколько сократить расстояние между собой и двигавшим навстречу судном, — и перегнулся, пристально всматриваясь вдаль.

«Судя по поданным знакам, — проговорил он, — нам разрешен свободный вход в порт, если мы будем держаться скромно, не привлекая к себе особого внимания. Повторяю трижды подряд, — он вытянул перед собой скрещенные пальцы, — у нас Договоренность». Но тут на французском судне мигнула сигнальная лампа, явно оповещая о намерении задержать «Гибернию».

«Что это значит?» — спросил Пат.

«Дьявол его разберет, — отвечал ему брат, — но выяснять я не собираюсь. Полный вперед!»

«Я думаю, Майкл, — продолжал Пат, — что договоренность, которой ты только что похвалялся, вероятно, временно приостановлена».

«Так-так, Пат, — Майк перекрестился с особой тщательностью, — быть может, отчасти ты и прав. Если хорошенько поразмыслить, то лучшей отвагой сейчас будет проявить немного благоразумия и лечь в дрейф».

На близившемся одномачтовике вспыхнула алая точка — почти тотчас же раздался грохот, а мгновение спустя через нос корабля, чуть не над самыми головами, пролетело ядро — и таким образом судьба Али подтвердила простую Истину, высказанную ирландцами: «Ступишь на палубу — и корабль может доставить тебя не только из порта в порт, но также из одной Жизни в Другую».

Примечания к шестой главе

1. Негр геркулесового слржения: Читателям, которые заглянут в примечания, еще не дойдя до конца повествования, пока неизвестно, что этот персонаж — выходец из Вест-Индии, наделенный (в наказание или, наоборот, во благо) искусственной жизнью: согласно поверьям народов карибских стран, труп возможно превратить в бессмертного, хотя и лишенного души, исполнителя чужой воли. (Кто его оживил, если такое состояние можно назвать жизнью, выяснится позднее!) О причудливом суеверии впервые оповестил англичан Роберт Саути в книге по истории Бразилии — откуда, возможно, лорд Байрон и заимствовал эту легенду; странно, если так: ведь Саути был для моего отца чем-то вроде bete-noire[9], а его жизнь и политические взгляды — неиссякаемым источником острот и саркастических насмешек, с лихвой отплаченных, надо заметить, громами и анафемами тогдашнего Поэта-Лауреата в адрес Байрона, всех дел его и гордыни его. Все это в прошлом; оба они в могиле; но я помню, как Саути выражал некогда желание совместно с поэтом Кольриджем создать в Америке, на берегах Саскуиханны, колонию, где царила бы идеальная гармония; о том же мечтала и я, еще ребенком.

По моему мнению, феномен зомби может быть объяснен как одна из разновидностей Гипнотического Сна, детально описанного на последующих страницах этого романа с такой проницательностью: мне кажется, что человек, погруженный в подобное состояние сведущими специалистами или могущественными знахарями, может представляться окружающим и мертвым и живым одновременно.

2. Мисс Эджворт: Лорд Б., по собственной оценке, был ненасытным читателем романов и признался однажды, что к тому времени прочитал их пять тысяч — хотя мистер Хобхауз считает это невозможным — разве что лорд Байрон полагал книгу прочитанной, даже если только бегло ее пролистал. Он также не особенно стеснялся преувеличений — недостаток, мною унаследованный и в детстве каравшийся, когда оказывалось, что старшие не могут одобрить мой порыв, будь то дочерняя почтительность, религиозное рвение или горе от страданий тех, кто вызывал у меня жалость. Я более чем уверена, что у лорда Б. круг чтения был самый широкий: заносчивости литератора он был лишен и даже собственным сочинениям придавал не так уж много значения, хоть они и приносили наслаждение многим читателям.

3. Лорд Эдвард Фицджеральд: Вставная история не вымышлена: ирландский патриот, погибший во время восстания 1798 года, в самом деле имел черного слугу и пережил в Америке описанные приключения. История эта рассказана в биографии лорда, написанной вездесущим мистером Томасом Муром: порой он, к вящему беспокойству, кажется тенью лорда Байрона, без которого не существовал бы, — однако это несправедливое утверждение опорочило бы имя автора «Лаллы Рук» и многих очаровательных песен. Тем не менее следует отметить, что лорд Б., задолго до знакомства с Муром — задолго до того, как получил представление об ирландских делах из первых рук, — проникся восхищением перед рыцарской (в его глазах) фигурой Фицджеральда и во время ирландского восстания 1798 года заявил, что будь он взрослым, сделался бы английским лордом Эдвардом Фицджеральдом. Эту любопытную подробность из запаса анекдотов, сообщенных ей покойным мужем, передала мне леди Байрон.