Роман-газета для юношества, 1989, №3-4 - [36]
— Где размещены? Где офицер? Охрана? — отрывисто спрашивал командир.
И Володя торопливо объяснил и умолял пойти на хутор; они убили деда и Любу.
— Все. Тихо! — остановил его командир. — Власов, Петров, ко мне.
Отойдя в сторону, они несколько минут совещались. Потом вернулись. И видя, как на ходу затягивали ремни, поправляли на себе одежду, снаряжение, Володя понял: отряд идет на хутор.
Часовой все так же мерно, неторопливо бродил вокруг дома.
Затаившись в кустах, командир засек время, за которое часовой совершает путь вокруг дома, осмотрел подступы к сеновалу, где размещалась команда Рольфа, к дому. Шепнул Володе: «Лежи тут под кустом. Не высовывайся…» — и исчез в кустарнике. Все кипело в душе Володи: скорее, скорее, пока они там не попросыпались!.. Скорее же — идите туда, уничтожайте их, убивайте, чтобы эти больше никогда не могли убивать наших людей, нас!
Вот! Вдоль стены дома пробирались двое. Осторожнее — часовой возвращается… И те двое услышали шаги часового, прижались к стене за крыльцом и будто пропали в черной тени.
«В-рр-р-а! В-рр-аа!» — разнеслись гулкие взрывы гранат. Испуганные и отчаянные крики, стон… Автоматные очереди, гулко бухающие выстрелы винтовок, ругань, русские и немецкие слова, проклятия… Из окон сеновала вырвались языки пламени.
Еще взрыв. Несколько хлестких выстрелов. Топот ног. Возбужденные голоса: «Вон побег!», «Не убёг, тварь», «Сашка, Петров, идите к машинам. Заводите!».
Володя перелез через забор. Жарким кострищем пылал сеновал. Горячий ветер столбом вздымал к небу снопы искр и горящую дранку с крыши. Будто прикорнув, лежал длинный Вальтер, рядом, раскинув руки, коротышка Карл. Белели нательные, в черных, темных пятнах, рубахи; чьи-то голые ступни виднелись в зарослях крапивы у забора. Топоча сапогами, входили в дом люди. Урчали разогреваемые моторы автомобилей Рольфа. Володя взбежал на крыльцо дома, распахнул дверь. В большой комнате, среди разбросанных бумаг и опрокинутой мебели, сидел на полу Рольф. Правую руку он прижимал к груди, по телу стекали красные струйки.
— Гляжу, а он, гнида, пистоль с-под подушки тянет, ну я его и жахнул, — возбужденно говорил боец в комбинезоне.
— А, черт с ним. Быстро собирайте все: оружие, продукты и — в машины! — Командир потрошил кожаную сумку Рольфа. — Володя, а ты что? Идем, малый… Те, двое, твои? — Володя кивнул, и командир приказал кому-то: — Похоронить старика и девушку.
Командир кинул на пол сумку Рольфа. Володя поднял ее, напихал в сумку письма и фотографии Рольфа, рассыпанные по всему полу: «Я приду в твой город!»
Прощайте все. Дед Иван, Люба… Прощайте!
По щекам катились слезы. Он в последний раз взглянул на свежий холмик земли и, спотыкаясь, побрел к машинам.
3
— Мама!
— Володя… Вернулся, вернулся! Ты… что это… ты! У тебя седая прядь!
— Успокойся, мамочка. Просто волосы выцвели.
Мама схватила Володю, прижала его голову к груди, что-то шептала, целовала, вглядывалась в его лицо и опять прижимала к себе. Потом отпустила и, держась руками за стену, побрела в комнату, а Володя обнял бабушку, по ее морщинистым щекам катились слезы, и Володя чувствовал, как вся она дрожит, словно от холода.
Мама села на диван. Кусая губы, разглядывала его, потом со стоном вздохнула и выдернула из лежащей на столе пачки папиросу. Спички ломались, наконец одна вспыхнула, мама глубоко затянулась, бабушка осуждающе поглядела на нее, но мама махнула рукой. Мазнув ладонью по влажным глазам, криво улыбнулась:
— Какой едкий дым, все глаза выел… Что же ты молчишь?
— С дедом Иваном все в порядке, — торопливо проговорил Володя, соврал он, решил: маме ни слова о том, что… — Он… он сказал: к партизанам пойдет. А я вместе с боевой группой капитана Кедрина в Ленинград прорвался. Под Красным Селом к своим вышли. Ух, наши там и врезали фашистам. Это убийцы, убийцы! Мама, а где отец? — спросил Володя.
— Воюет наш папка. Сегодня же ему напишу. — Она закурила новую папиросу, встала и, обхватив себя руками за плечи, прошлась по комнате. Большие ее глаза стали еще больше, лицо осунулось. — Ты прости, что никак не могла за тобой приехать. Вдруг сразу столько обрушилось. Думаю, вот завтра еду, а завтра — эвакуация зверей.
— Зверей? Куда?
— Наиболее ценных. В Казань. А потом кинулась на вокзал, а поезда уже не ходят. Думала, с ума сойду.
— Заставь ее лечь и уснуть, — сказала бабушка. Она сгорбилась, вид был виноватым. Не поднимая глаз, попросила Володю:
— Не говори мне больше ничего… про немцев. Не могу понять.
— Сейчас пообедаешь и ляжешь, — строго сказал Володя.
— Не спит по ночам. Все ходит и ходит. — Бабушка потерла рукой лоб. — Ах да, куда-то мне надо идти.
Бабушка уже ждала его с наглаженной, еще пахнущей горячим утюгом рубашкой. Володя вошел в ванную, зажег свет. Повернулся и вздрогнул: кто это смотрит на него?
Володя уставился на свое изображение: это был он и… не он. Какой-то колючий взгляд, искривленные губы. Володя приблизил лицо к зеркалу и потрогал волосы — действительно поседел… — и улыбнулся: ничего, все позади, но улыбка получилась вымученной. Все позади?!
Одевшись, Володя прошел к себе в комнату. Все тут было как и всегда: полки с книгами, аквариум с толстыми неповоротливыми рыбками, Мур. Он терся о ноги, мурлыкал. Ждал, что Володя вот сейчас схватит его и подкинет над кроватью с криком: «Мур, сальто!» Володя поднял его, Мур закрыл глаза, съежился. Володя опустил его на пол, подошел к полке с книгами, провел рукой по корешкам: «Нет, я не отдам вам карту!» Горько усмехнулся: какие то были детские переживания.
На пути из Бодайбо в Иркутск гидросамолет попадает в грозу. Полыхают молнии, машину кидает из стороны в сторону, крылья раскачиваются, точно фанерные листы. Падают обороты двигателя, командир принимает решение сбросить груз и вдруг видит направленный на него пистолет… В основе повести «Отцовский штурвал» лежат реальные эпизоды, связанные с повседневной работой авиаторов, героическими традициями сибирских пилотов. Сергей Жигунов по примеру отца становится летчиком и продолжает трудное, но необходимое для таежного края дело.
В книгу известного сибирского прозаика Валерия Хайрюзова «Точка возврата» вошли повести и рассказы, посвященные людям одной из самых мужественных профессий — летчикам. Каждый полет — это риск. А полет над тайгой или тундрой — риск вдвойне. И часто одной отваги и решимости бывает мало. А лететь надо. В любую погоду, в любое время года. Потому что только от них зависит, выживет ли в зимовье тяжелобольной, получат ли продукты отрезанные пургой буровики, спасутся ли оленеводы от разбушевавшейся огненной стихии и… встретятся ли двое, стремившиеся друг к другу долгие годы?..
Новая книга известного писателя-сибиряка Валерия Хайрюзова – это яркая, объемная, захватывающая и поразительная по своей глубине панорама жизни сибирской глубинки.Герой повести «Болотное гнездо» Сергей Рябцов, отслуживший срочную и успевший получить «печать войны» в Афганистане, возвращается в родные места, в притаившийся среди иркутских болот, богом забытый поселок, – и узнает, что жить отныне ему негде. Родственники решили, что он погиб, и продали дом, в котором Сергей вырос. Неожиданно для себя парень оказывается перед непростым выбором: попытаться вернуть прежнюю жизнь или начать новую с чистого листа?..В повести «Луговой мотылек» люди, вынужденные всеми силами бороться с нашествием прожорливого вредителя, оказываются в ситуации, когда нужно решать, готов ли ты пожертвовать собственным добрым именем ради спасения общественного урожая?А пронзительная, берущая за душу история дружбы и беззаветной преданности собаки и человека в новелле «Нойба» не оставит равнодушным никого!
Иванов Юрий Николаевич родился в 1928 году в Ленинграде. После окончания института уезжает на Камчатку. По роду своей работы много ездит по полуострову, часто встречается с камчатскими охотниками, оленеводами, рыбаками. Впечатления от этих встреч легли в основу его первых рассказов и очерков, которые публиковались в местных газетах, а также в журналах «Огонек», «Вокруг света», «Нева».В 1957 году Ю. Н. Иванов переезжает в Калининград, где последние несколько лет работает в научно-исследовательском институте рыбного хозяйства и океанографии.
В новую книгу «Почтовый круг» молодого иркутского писателя. командира корабля Ан-24, лауреата премии Ленинского комсомола вошли повести и рассказы о летчиках гражданской авиации, в труднейших условиях работающих на северных и сибирских авиатрассах. Герои книги — люди мужественные, целеустремленные и по-современному романтичные.
В популярной форме излагаются история возникновения и сущность православия, рассмотрены его таинства и обряды, обычаи и праздники, а также современная культура православия.Для широкого круга читателей.
Эта книжка про Америку. В ней рассказывается о маленьком городке Ривермуте и о приключениях Томаса Белли и его друзей – учеников «Храма Грамматики», которые устраивают «Общество Ривермутских Сороконожек» и придумывают разные штуки. «Воспоминания американского школьника» переведены на русский язык много лет назад. Книжку Олдрича любили и много читали наши бабушки и дедушки. Теперь эта книжка выходит снова, и, несомненно, ее с удовольствием прочтут взрослые и дети.
Все люди одинаково видят мир или не все?Вот хотя бы Катя и Эдик. В одном классе учатся, за одной партой сидят, а видят все по разному. Даже зимняя черемуха, что стоит у школьного крыльца, Кате кажется хрустальной, а Эдик уверяет, что на ней просто ледышки: стукнул палкой - и нет их.Бывает и так, что человек смотрит на вещи сначала одними глазами, а потом совсем другими.Чего бы, казалось, интересного можно найти на огороде? Картошка да капуста. Вовка из рассказа «Дед-непосед и его внучата» так и рассуждал.
Если ты талантлива и амбициозна, следуй за своей мечтой, борись за нее. Ведь звездами не рождаются — в детстве будущие звезды, как и героиня этой книги Хлоя, учатся в школе, участвуют в новогодних спектаклях, спорят с родителями и не дружат с математикой. А потом судьба неожиданно дарит им шанс…
Черная кошка Акулина была слишком плодовита, так что дачный поселок под Шатурой был с излишком насыщен ее потомством. Хозяева решили расправиться с котятами. Но у кого поднимется на такое дело рука?..Рассказ из автобиографического цикла «Чистые пруды».
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.