Роман Галицкий. Русский король - [141]
Алёна за последние месяцы совсем подурнела. В косах её серебрилась седина, она одевалась, как монашка, и часто ходила в церковь Святого Ивана, молясь о здравии мужа и о милосердии Божьем. «Это нам за грехи Господь кару шлёт», - повторяла она и уже подумывала о том, чтобы после смерти Владимира уйти в монастырь. Удерживали дети.
В последние дни Владимиру стало совсем худо. Иногда он забывался, теряя сознание. Лицо его опухло и пожелтело. Сильные боли отпустили, он больше не стонал и не плакал от боли в правом боку, но облегчения это не приносило. Князь галицкий знал, что умирает. Умирает совсем молодым, сорока девяти лет от роду.
Алёна не отходила от мужа. Сама, не доверяя холопам, меняла окровавленное белье, поила настоями, кормила с ложечки, терпеливо сносила длившееся по целым дням молчание. Князь замкнулся в себе. Умирать ему было страшно, и он мечтал о последнем глотке вина, чтобы хоть ненадолго притупился страх. Но Алёна послушалась лечцов и строго-настрого запретила подавать мужу вино и мёд.
Умаявшись за ночь, она дремала, уронив голову на руки, когда в ложницу протиснулся Павло, Князев холоп. Владимир не спал. Мутные от усталости глаза его проследили за холопом, и он пошевелился, поманив его ближе.
- Чего изволишь, князь-батюшка? - поклонился тот.
- Вина, - слабым голосом попросил Владимир Ярославич.
- Да как же это? - Павло испуганно оглянулся на спящую Алёну. - Госпожа ведь…
- Она не узнает. А мне худо. И страшно, - Владимир прикрыл глаза, судорога боли прорезала его жёлтое лицо. - Хоть бы глоток… напоследок…
Павло попятился к двери. Он уже был и не рад своему любопытству, но перечить князю не смел. Поплёлся в медушу, нацедил в чашу вина, осторожно пронёс в ложницу…
К вечеру князю стало совсем худо. Боль грызла его так, что иногда он не выдерживал и кричал, до крови кусая губы. Алёна сбилась с ног, не ведая, чем облегчить страдания мужа. Послали за домовым попом, тот терпеливо ожидал за дверью.
Наконец Владимир затих, тяжело дыша и глядя в потолок. Алёна сжалась в комок, со страхом и болью глядя на него.
- Але… Алёна, - шевельнулись распухшие чёрные губы.
- Владимирко, - она прижалась грудью, осторожно сжимая в потной ладони распухшие пальцы, - тута я…Чего тебе? Водички подать? Аль лечца кликнуть?
- Детей, - выдохнул Владимир, по-прежнему глядя вверх. - Детей береги…
- Ой! - низко, с надрывом застонала Алёна. - Ой! Да что же это… Ой, Господи!
- И, - еле слышно прозвучал голос князя, - попа… Схватившись за голову, Алёна выбежала вон. Почти сразу её место занял домашний Князев поп Лазарь. Одного взгляда на откинувшегося на подушках князя ему было достаточно. Он раскрыл тропарь и медленно, нараспев, заговорил:
- Отче Наш, иже еси на Небеси, да святится Имя Твоё, да приидет Царствие Твоё…
Владимир беззвучно шевелил вслед за ним губами.
Протиснулась бочком заплаканная Алёна; толкая перед собой сонных сыновей, встала рядышком. Мальчики спросонья мало что понимали. Только старший, Ярославко, шмыгал носом, готовый зареветь от страха.
Читал отходную поп, всхлипывала Алёна, князь пустыми глазами смотрел в никуда…
Ещё не отнесли домовину с князем в храм, ещё не отпели его и не схоронили подле отца, деда и прадеда, а в тереме Никиши Тудорыча собрались бояре.
Была здесь вся боярская дума, все те, кто после возвращения Владимира Ярославича из Эстергомского плена заседал с ним в думной палате, судил и правил Галичем. Сидели на лавках, распахнув летней жары ради полушубки и кафтаны, подпирали бороды посохами. Впереди сидели родовитые - Судислав Бернатович, Владислав и Иван Кормиличичи, Константин Серославич с сыном Игнатом, Давид Вышатич, Квашня Давидич, Павел Дмитрич и прочие. Сам Никита устроился во главе, озирался по сторонам.
- Ну, что решим, бояре? - подал он наконец голос. - Помер князь наш, Владимир Ярославич. Кого на его место звать будем?
- Двое сынков подрастают у князя, - подал голос Илья Щепанович.
- Двое, да не княжичи! - мигом вскипел старый Константин Серославич. - Поповичи они, безродные!
- Так я про то и говорю - хучь и есть сынки у князя, а не им Галич наследовать. Иссяк Князев корень. Прервался род…
- Ништо не прервался! - воскликнул Владислав Кормиличич. - Али мало у князя иных наследников, окромя родных сынов? По древнему праву, братьям надлежит землю взять! А братья у Владимира были и есть!
- Уж не себя ли в князья галицкие метишь? - закричали ему.
- А хошь и себя, - подбоченился Владислав. - Отец мой кормильцем у Владимира был, я ему вроде родни получаюсь…
Он подбоченился, и бояре переглянулись, пожимая плечами. Владислав был прав - кормильство давало ему такое право.
- Нет уж! - вскочил, как подброшенный, старый Константин Серославич. - Не бывать такому, чтоб боярин князем стал! Аль позабыли, что была у Владимира сестра родная - Ефросиния? Жива она и здорова, замужем за Игорем Святославичем черниговским. Ныне он глава Ольговичам, есть у него сынки, нашего Ярослава Осмо-мысла родные внуки. Их и звать на стол!
- Верно, верно! Игоревичей хотим! - загомонили бояре Молибоговичи и Арбузовичи. - Крепкий корень!
- Они Ольговичи! - пробасил боярин Зеремей. - Чужих нам не нать! Ишшо сядут на шею. Тута у них ни кола, ни двора, зачнут бесчинствовать… Да и что это за родство-то такое - по бабе?
Начало века ХIII - пора раздоров и усобиц в земле русской, в историю которой вплетены судьбы сыновей Великого князя Всеволода Большое Гнездо - Юрия, Константина и Ярослава. В пути к Великому княжению, пролегшему через походы, поражения и победы, Ярослава сопровождал Герой Романа "Изборский Витязь" - Ратмир, род которого "всегда служил Руси верно, ничего для себя не требуя и ничего для нее не жалея".
Плох тот студент, который не мечтает стать ректором. Плох тот некромант, который не мечтает стать Темным Властелином. Выпускнику Колледжа Некромагии Згашу Груви не грозит ни то ни другое. Ему предложили работу помощника некроманта в маленьком городке. Здесь живут маленькие люди со своими маленькими проблемами. Здесь не творится история, не вершатся судьбы мира. Но даже здесь есть место подвигу, чести, дружбе и… любви.
Сын перемышльского князя Ростислава Володаревича прожил удивительную, несвойственную «обычным» Рюриковичам жизнь. Изгнанный соседями за буйный и неуживчивый нрав со своих земель, Иван Ростиславич нанимался на военную службу то к одному, то к другому великому князю, заключал союзы с половцами, возглавлял шайки разбойников, пытаясь во что бы то ни стало вернуть утраченные престолы в Звенигороде и Галиче. .
Целую вечность Радужный Архипелаг — государство эльфов и Земля Ирч — империя орков пытаются завладеть Золотой Ветвью, мифическим артефактом, на обладание которым претендуют оба народа. В этой схватке хороши все средства.На узких тропах войны судьба столкнула двоих — юную эльфийскую волшебницу из могущественного Ордена Видящих, и знатного орка, ставшего изгоем за верность родовым традициям. Ей предстоит по-новому взглянуть на себя и на мир, ему — пройти через боль потерь, сломать стереотипы и объединить вокруг себя представителей других рас и народов.
Однажды происходит невозможное. Рушится привычный мир. Сменяются эпохи. Орк становится императором эльфов. Оставшиеся в живых эльфы готовы убивать друг друга ради власти. Орден Видящих готовит переворот, дабы посадить на трон своего кандидата. А в старой заброшенной башне Ордена набирает силу единственный, кто может остановить жаждущих мести волшебниц. Тот, чье существование, по общему мнению, невозможно, — НЕВОЗМОЖНЫЙ МАГ.
О чем я думала, соглашаясь на собачью работу телохранителя? Уж конечно, не о любви к неженатому князю были все мои мысли. Все, что я хотела, — это заработать немного денег для того, чтобы вернуться домой. Но жизнь повернулась другой стороной, и оказалось, что есть кое-что поважнее денег — его взгляд, за который готова отдать не только свою жизнь…
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.