Роликовые коньки - [37]

— Как поживаете? — ласково спрашивала она.

Мистер и миссис Шульц каждый раз очень удивлялись. Однажды хозяйка не выдержала и спросила:

— Зачем ты всегда открываешь эти коробки?

— Сама не знаю, — растерялась Люсинда. — Может быть, потому что они пищат?

К четырем часам Люсинда возвращала Пигмалиона миссис Колдуэлл. Та требовала подробного отчета о каждой прогулке. К ее великому удовольствию, Люсинда излагала все так, словно, гуляя, вела длительные беседы с Пигмалионом, а тот, в свою очередь, отвечал ей. Однажды она воспроизвела такой разговор:

«И тут Пигмалион мне сказал:

— Идем на Восьмую авеню, Люсинда. Мне очень охота поглядеть снова на эти потрясающие красные санки в витрине.

А я, миссис Колдуэлл, ему отвечаю:

— Ой, Пигги, не могу я смотреть на них! У меня ведь не хватит денег, чтобы купить их для Тринкет. Значит, их кто-то купит для какого-нибудь другого ребенка, а у меня от этого прямо сердце болит.

И тут Пигмалион говорит:

— Никогда не надо терять надежды, Люсинда!»

Потом Люсинда прощалась с миссис Колдуэлл и, стараясь не обращать внимания на Пигмалиона, который красноречивыми взглядами призывал ее посидеть еще, убегала к Принцессе Саиде. Занятия английским вызывали в душе Люсинды большие сомнения.

— Мне ведь всего десять лет, — пыталась она несколько раз объяснить Принцессе. — Такие девочки еще не бывают учительницами. Вам, наверное, лучше всего нанять мисс Питерс для правильного английского. Она даже медную мартышку может всему научить.

— Но мне, Люсинда, нужна только ты, — возражала Принцесса, — и закончим, пожалуйста, беседу об этом споре.

За занятия Принцесса Саида платила не совсем обычным способом. В конце каждого урока она зажимала в одном кулаке маленькую монету, в другом — большую, а потом Люсинда должна была выбрать руку. Иногда она уходила домой с пятью и десятью центами, а иногда зарабатывала сразу четверть и даже полдоллара. В такие дни ее мучила совесть. Ведь она всего-навсего объясняла Принцессе Саиде, что надо говорить, а что — нет, и получать за это пятьдесят или двадцать пять центов казалось ей непозволительной роскошью.

Но Принцесса не желала слушать никаких возражений, и «Рождественский фонд» Люсинды день ото дня стремительно рос. Она уже договорилась с Витторе Коппино, и он в один из походов на рынок купил для нее елку — высокую, с густою хвоей на ветвях и очень дешевую — всего за двадцать пять центов. За три дня до Рождества ее установили в гостиной и сразу запахло прямо как в лесах Мэна после теплого летнего дождика.

Мисс Нетти и Тони помогали Люсинде мастерить украшения. Одетый в выходной костюм Тони приходил после ужина. За работой он загадочно улыбался, и Люсинде казалось, что в такие минуты он еще больше похож на юного Микеланджело.

Втроем они склеили из серебряной бумаги рога изобилия с красными аппликациями и повесили их на елку. Затем из красной, белой и серебряной бумаги были сделаны длинные цепи. Остатки серебряной бумаги превратились в замечательные сосульки и их тоже повесили на зеленых ветвях. А потом Тони вырезал из фанеры от апельсиновых ящиков звезды и посеребрил их краской. Виноградные гроздья Люсинда и Тони сделали из воздушной кукурузы, которую по такому случаю пожертвовала Черная Сара. Вот почему из всего, что требуется для елки, Люсинде пришлось покупать за деньги только свечи и мишуру.

В последнее воскресенье перед Рождеством Люсинда задержалась в церкви с мистером Гидеоном. Подробно рассказав, какое замечательное у нее намечается в этом году Рождество, она попросила разрешения еще несколько раз не жертвовать денег. Мистер Гидеон согласился.

— Какой же вы добрый! — обрадовалась девочка. — Наверное, это и называется тактом, когда ведут себя как сейчас вы со мной. Знаете, мистер Гидеон, приходите ко мне в гости на елку! Только у меня не такт, а настоящая благодарность!

Мистер Гидеон ответил, что пока ничего определенного не обещает. Может быть, он придет, а может, и нет. Правда, адрес он записал очень тщательно, а потом ушел. Люсинда осталась в полном замешательстве. На тот случай, если мистер Гидеон придет, надо приготовить подарок. А если он не сможет, его подарок некуда будет девать. «Но с этим уже ничего не поделаешь», — подумала Люсинда и заторопилась домой.

Перед тем как идти к тете Эмили изображать белого ангела, Люсинда вместе с мисс Нетти сделала конфеты для рогов изобилия. Попробовав ириски и арахис в сахаре, девочка пришла к выводу, что они получаются у мисс Нетти почти такие же вкусные, как у Луи Шерри. Почти… Потом мисс Нетти смешала яичный белок с сахарной пудрой. Получилась густая белая масса. Люсинда и мисс Нетти скатали из нее шарики. Каждый шарик заложили между двух половинок ядрышек грецкого ореха и сжали. Затем последовала самая кропотливая работа. Скорлупки грецких орехов склеили, а Тони покрыл их серебряной краской и повесил на елку. Теперь все, абсолютно все было готово для завтрашнего торжества. Люсинда еще раз придирчиво оглядела елку и нашла, что она великолепна.

В следующий миг липкие от сладостей руки Люсинды сомкнулись на шее мисс Нетти.

— Как же я вас люблю! — с жаром проговорила она.