Ролевик: Адепт мира Звёзд - [141]
Дракон осклабился.
— Вот как... Да, этот двуногий неоднократно пытался повторить свой эксперимент с созданием «Прорыва». Но теперь ему что-то очень активно мешало, срывая процесс в самом начале. Может, ты и про это что-то знаешь... Пришелец?
— Знаю, — выдохнул я. Меня раскололи, похоже — ну и пусть. — Я закрыл его прошлый межмировой пробой и посадил Стража на всякий случай. Вот он и сторожит.
Дракон улегся и с интересом на меня уставился.
— В первый раз вижу двуногого, способного на такое... Да даже просто знающего о таких вещах. Откуда ты взялся?
— Я... — как ему ответить-то!?
— Я пришел из мира Звезд. Точнее, попал сюда. Как — не знаю, но в этом определенно участвовал тот первый «Прорыв». А когда попытался уйти отсюда своим способом, после закрытий пробоя — у меня не получилось...
Посмотрел на дракона и внезапно предложил в ответ:
— Раз уж мы застряли здесь и надолго, давай хоть представимся. Я — Макс.
— Дорк-497, — рыкнул крылатый.
— Эм... Просто «Дорк» приемлемо?
— Вполне, — вздохнул дракон: — Других разумных драконов всё равно нет...
— Что делать будем, Дорк? — спросил его я после паузы.
— А есть ли смысл что-то делать? — грустно ответил дракон, глядя на заснеженные горы.
Ну, я его понимаю, конеш... Узнать, что за время моих путешествий он первый разумный дракон, которого я встретил, а значит, привести его к сородичам не могу при всём желании, Дорк впал в депрессию.
— Смысл всегда есть. Например, можно отомстить личу за то, что он тебя пробудил. А так бы ты спал дальше... И возможно, дождался бы возвращения драконов.
— Это... неинтересно.
— А ещё можно взять неразумных дракониц и получить от них разумных детенышей.
Дракон задумался надолго.
— Не получится, — в конце концов выдохнул он: — Видишь?
Мне была предъявлена лапа, чешуя которой имела отчетливый красный отблеск.
— Неа, — помотал головой я.
— Улучшение 11-486-77, хссс... наноботы хфр... красного цвета. Я первый и единственный дракон, на котором оно заработало без проблем. На всех остальных драконах оно вызывало... отклонения. Очень неприятные. И на этих примитивах этого улучшения нет.
— И? — я всё ещё не понимал.
— У меня и местных драконов не будет живого потомства, так понятней?! — прорычал он.
— Возможно, улучшение можно отключить или изменить, — попытался я найти вариант.
— Возможно, — дракон снова безразлично уставился на горы: — Но только с системой управления реальностью. А она не отвечает.
Нет, не нравится мне его апатия. Вдох, выдох... Немного концентрации — и я обоими руками хватаюсь за толстенный канат его вероятностной линии.
«Ты будешь жить! Будешь! Потому что так правильно!»...
— Что с тобой? — меня осторожно лизнули.
Я открыл глаза. Да уж, я взмок, пока сумел чуть перенаправить эту линию.
— Есть ещё возможности, — осторожно выдохнул я. — Маги... Что ты о них знаешь? И технократы.
— Маги? — дракон наклонил голову: — О чем ты?
— Если у кого и искать ключ к системе управления реальностью, так у них, — криво (мышцы дрожали, даже лицевые) улыбнулся я. Ихор, сыпящий сообщениями об ошибках и дающий здешним магам возможность творить магию, не используя духовную силу, да слова «система управления реальностью»... Не кажется, что у них есть что-то общее?
Дракон задумчиво переступил с ноги на ногу.
— Я не встречал таких. И не мог говорить, если ты забыл.
— Надо будет — найдем и поговорим, — вздохнул я и бодро пробурчал желудком: — А не пора ли слетать на охоту?
Мясо какой-то козы, жареное на костре из драконьего огня, без соли, но с золой — прекрасный обед. И ужин. И даже ранний завтрак.
Утром Дорк, тяжело взмахивая крыльями, поднялся в небо — со мной на спине. Технократы нифига нас не ждали, но с этого момента наша встреча стала неизбежной.
— Левее, друг... Правее... Левее... — вжавшись в чешую дракона, я вглядывался в Сеть и короткими командами наводил Дорка на цель. На ближайший к нам отряд технократов. Может быть, на те самые корабли, что сожгли Красноярск, может — на совсем другой.
И с каждым изгибом зигзага мы приближались к ним.
— Вижу их, — наконец довольно сообщил дракон. И тут же озабоченно добавил: — Не буду я к ним спускаться.
— Разумно, — согласился я: — Спускаться я буду сам.
Стиснуть ангриал в ладони. Сконцентрироваться...
Удача со мной, Крылья Ветра за моей спиной...
Встречным потоком воздуха меня сорвало со спины дракона и бросило вниз, к едва виднеющимся через облака коротким серым черточкам кораблей технократов.
Меня засекли уже над самой водой, в сотне метров, не выше... Но всё равно успели выстрелить.
Одна трасса проходит мимо — я заранее отклоняюсь в сторону, вторая — меткие сволочи, чуть не зацепили... И я вбиваю весь свой воздушный поток в совсем не элегантную воздушную подушку, тормозя перед крышей вполне современной орудийной башни.
А затормозив, сбрасываю воздушное плетение, встаю на эту самую крышу, разворачиваю Границу Души и ору в полный голос:
Аннотация:Мир, где смешались механистичная магия и волшебная технология. Мир, вышедший к звёздам, и застывший в хрупком стазисе баланса. Странный мир. Непонятный мир. Но куда наших не заносило? Пусть и не совсем наших... Но какая разница, где прокладывать свой путь Восхождения магу, рождённому на Земле?
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.