Роль моей семьи в мировой революции - [19]

Мы играли скетч о парикмахере, один товарищ по фамилии Калафатович придумал пьесу, в которой он сидел на стуле, а другой мазал его белой пеной из взбитого яйца. Яйцо нам дала товарищ Новак, учительница игры на скрипке, скетч состоял в том, что товарищ Калафатович слизывал пену с лица. В момент исполнения скетча мы играли квартет «Дунайские волны» – мою единственную работу со скрипкой. Про меня сказали: «На все руки!» Два дня я не приходил домой, пока со скрипкой и парикмахером не было покончено. Наутро пришел дедушка и сказал: «Вылитый отец!» Отец явился на третий день, держа в руках шапку с гвоздикой. Отец сказал: «Нас освободили!» Дедушка спросил: «Что, опять?» Отец рассказывал о русских кавалеристах, историю он слышал от вырезателей человеческих профилей с помощью черной бумаги, очень мудрых. Я собрал книги, свалил их в чемодан, уже развалившийся, книги отнес в подарок библиотеке детского дома. Это были такие произведения, как «Виннету», «Дух пампасов Эстакала», «Кожаный Чулок» и тому подобное; поручик Вацулич сказал: «Каждая книга воспитывает, несмотря на!» Мама сказала: «Да, у него в детстве был комикс "Мики Маус в борьбе с привидениями"!» Я сказал: «Сейчас это несущественно!» Один студент сказал: «Самый страшный голод – книжный!» Студенту дали поесть, потом подарили книжку «О крестьянской бедноте», пожелтевшую, истрепанную от употребления, тетки выучили ее наизусть. Студент сказал: «Я не представляю, как это человек может написать книгу абсолютно сам, например тот же Ленин!» Мама удивилась: «Что тут такого?» И еще: «Мой сын пишет стихи о героях, временах года и других вещах!» Я сделал плакат с надписью «Все совершенствуйтесь в шахматном мастерстве!» – с большим изображением коня, самой опасной фигуры. Дедушка сказал: «Самая лучшая игра для играния – нарды!»

Товарищ Абас приехал на джипе, собрал нас вокруг себя и стал рассказывать о колхозном образе жизни, сельском, но полном наслаждений. Он сказал: «Все люди – братья, но русские – наши самые большие братья!» Я сказал: «Я смотрел фильм о завоевании Финляндии с помощью русских танков, самых больших в мире!» Абас сказал: «Об этом забудь!» Дядя сказал: «Точно, в кинотеатре „Казино", где все сидят за столами!» Дедушка спросил: «А сейчас?» Мама сказала: «Бедные народы!»

У меня была повязка на рукаве, на повязке, абсолютно красной, было написано: «Политический». Я говорил о переходе капиталистического образа жизни в социалистический путем борьбы не на жизнь, а на смерть. Я делал с помощью бумаги макет нашего района со всеми домами, в том числе и разрушенными. Я аккомпанировал на пианино товарищу Драгице, которая исполняла русский народный танец, свадебный. Я с помощью ручного пульверизатора, наполненного красными чернилами, написал лозунг «Жизнь прекрасна!». Я играл Второго партизана в скетче «Два партизана», со стрельбой. Я написал стихотворение «Одинокий боец», акростих. Я хотел играть в основном составе футбольной команды нашего отряда, но мне сказали: «Будешь в запасе!» Руководитель футбольного движения в нашей организации говорил: «Может, ты и самый умный, но в футболе не петришь!» Дедушка сказал: «Они идиоты и дураки!» Мама сказала: «Бедное мое дитя!» Дядя добавил: «А я что говорил!»

Были товарищи Эгон, Абас, Евтович, о последнем говорили: «Вот это мощь!» Товарищи говорили о разных полезных вещах, многим непонятных. Был товарищ Рауль Тейтельбаум, только я мог произнести его фамилию. Был товарищ Элияс, которого звали Эдика, совсем маленький. Товарищ Эдика все время старался скрыть свой маленький рост, говорил все громко и с криком. Раде Кайнич, наш секретарь, сказал ему между прочим: «Так ты ничего не добьешься! – и добавил: – Надо обладать большим достоинством!» Товарищ Абас говорил о смене времен года и сравнивал это с историей, это было прекрасно. Он употреблял чудесные слова, например «зодиак», «центростремительная сила», «Карл Либкнехт». Я говорил о своем собственном опыте, художественном. Все двигалось в совершенно непонятном направлении, но многим нравилось. Дедушка сказал мне: «Я ничего больше не понимаю, но – вперед!» Андула схватила меня за руку и сказала: «Покажи, на что способен!» Я вспомнил товарища Абаса и его рассказ под названием «Роза Люксембург», горло перехватило, но я сказал Андуле: «Нет, никогда!» Я пришел к товарищу Раде Кайничу, рассказал ему про Андулу, он сказал мне: «Тебя могила исправит!» И еще: «Идиот!» – потом засмеялся. Наш секретарь показал мне фотографии, на которых он целовал некую Верочку, абсолютно голую. Потом он сказал: «Вот так делаются такие дела, молодой человек!» Товарищ в сапогах, враг моих поповских предков, хотела изобразить подобную сцену с Вацуличем, но Вацулич сказал: «Пошла!» Дедушка сказал о ней: «Продувная!» Вацулич сказал: «Истина все же восторжествует!» Вацулич отвел меня к товарищу Вуксану, очень больному бойцу Двадцать первой сербской и поэту. Товарищ Вуксан стал отекать от неизвестной болезни, кровать стала ему мала. Из его раздутых членов сочилась какая-то жидкость, фиолетовая. В комнате, занятой огромным телом товарища Вуксана, полной вони, Вацулич сказал мне: «Запомни это!» Дедушка сказал: «Ложь непобедима!» Тетки говорили мне: «Тебе надо думать о прекрасном!» И еще: «Освобождена Вировитица!» Дедушка сказал: «Сейчас они за все заплатят!» Я написал стихи обо всем этом и сразу же прочитал их – раненым, студенткам-медичкам и обычным бойцам, которые плакали. Какие-то русские затащили меня на танк и сказали: «Теперь играй!» Дали мне гармошку немецкого происхождения, я начал играть собственные произведения об освобождении Берлина, еще не взятого. Раде Кайнич сказал мне: «Все это прекрасно, только не зазнавайся!» Тетка подхватила ангину, в постели читала книжечку «Коммунизм, детство рода человеческого!». Вацулич сидел в ногах, с помощью каштанов и зубочисток делал различные фигурки – как человеческие, так и животные. Тетка сказала: «Как здорово!» Мама вновь попыталась сделать творожник, остаток довоенного кулинарного искусства. Я в кинотеатре смотрел фильм «Веселые ребята», полный музыки. В этот момент нам сообщили, что Бранко Певьянич, наш товарищ и сосед, убит в Среме немецким снарядом прямо в живот.