Рокси №15, осень 1990г - [21]

В общем, мы целиком, ударились в "загадочную русскую душу". Пока мы не выпьем чаю, нам этого не решить.

А.З.: - ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ ТУДА ЕЩЕ ЕХАТЬ?

БГ: - Нет.

А.З.: - ПОЗВОЛЬ, У ТЕБЯ ЖЕ КОНТРАКТ НА НЕСКОЛЬКО ПЛАСТИНОК. ОН РАЗОРВАН?

БГ:-Нет.

A.З. - ???

БГ: - Нет, мы поедем. Мы не собираемся, но мы поедем. Здесь тоже можно устать от этой гражданской войны. Я не говорю, что здесь хорошо. Здесь страшно, грязно, неприятно, жутко неприятно…

М.В.: - Очереди в магазинах. Пища… Я вот тут недавно сходил в ресторан. Вшестером. Пятерым, ничего, а я отравился. И вот, пока не выпил водочки, ничего есть не мог. И почему ж я её раньше-то не выпил? Ах да, очереди же…

БГ: - … но при всем при том здесь есть что-то, что делает жизнь не бессмысленной…

М.В.: - Да, борьба за существование…

БГ: - … потому что здесь ты говоришь слово и понимаешь, что в этом есть какой-то смысл, а там ты говоришь 10 тысяч слов и понимаешь, что все это зря. Потому что там это не нужно. Ничего никому не нужно. Я не говорю, что они плохие, а мы хорошие, просто нам испокон веков было что-то нужно.

Важный комментарий: дело в том, что там пить как здесь - невозможно. Величайшие умы человечества, даже, я бы сказал, величайшие глотки человечества - там не пьют.

М.В.: - Дюша - не пил!!!

БГ: - Чтобы там выпить, нужно искать индейца или ирландца. Индеец - он понимает толк в огненной воде. Толк - это сесть, выпить и поговорить.

А.3.: - ТАК А КАКОВЫ ВСЕ-ТАКИ ДАЛЬНЕЙШИЕ ПЛАНЫ?

БГ: - Так, ладно. Вот сейчас я говорю совершенно серьезно, чего еще раньше не говорил. Дело в том, что возникло новое видение, возникло в феврале, что группа АКВАРИУМ, находящаяся уже некоторое время в глубокой жопе, - это точный адрес - так вот, мы не можем больше играть ту музыку и петь о том, что раньше имело смысл. Происходит это во-первых из-за отделения Гребенщикова от АКВАРИУМА, а во-вторых, Россия куда-то движется, и мы вместе с ней. Вот у режиссера Алексея Германа спросили недавно: "Что бы вы сделали, если бы вас избрали председателем Союза кинематографистов? Он ответил: "Я бы повесился".

Мы сделали все, что могли, мы кончили этап, и после этого мы можем заниматься алхимией, но в этом есть что-то нелепое - заниматься алхимией, когда за окнами стреляют. И чтобы дальше что-то делать, нам было необходимо через что-то пройти. А видение было такое - мы все стоим перед стеклянной стеной и стараемся сквозь нее пройти. Не всей группой, а поодиночке. И когда мы пройдем и посмотрим, кто прошел, кто не прошел, тогда мы сможем что-то делать дальше. Путешествие на Запад как-то меня изменило. Мишку, Дюшу, даже, наверное.

Так что сейчас - эпоха смутная, все живые, всем играть хочется… Но при этом ток через нас не идет. Или идет очень редко, на каких-то только песнях. А старые песни играть нельзя. Надоело. Мы на положении партизанской бригады - ушли из города, потому что там делать нечего, а жить в лесу - может быть, и хорошо, но непонятно зачем.

Поэтому чтобы понять, что нам делать дальше, АКВАРИУМ играет сейчас очень специально называющуюся музыку, которая является частью великого общечеловеческого движения "Конь в пальто".

А.З.: - А КАК МУЗЫКА-ТО НАЗЫВАЕТСЯ?

БГ: - … ……..!

А.З.: - ДА, ТАК МНЕ, ПОЖАЛУЙ, НЕ НАПЕЧАТАТЬ. МОЖЕТ ВСЕ-ТАКИ "ФИГ ПОЙМЕШЬ"?

БГ: - Вот! Никогда, никогда не напечатают всей правде об АКВАРИУМЕ! Еще мы записали музыку к фильму Соловьева "Черная роза…", а еще собираемся записывать пластинку - здесь, на русском, под предварительным названием "Будни гражданской войны".

A.З.: - "КОМИССАР" ТУДА ВОЙДЕТ?

БГ: - Нет, "Комиссар" на "Черной розе". Ну, а где будем записывать - непонятно, потому что с "Мелодией" после "Равноденствия" дел иметь не хочется.

А в чем еще моя печаль - это почему все вдруг так раскричались - "русский рок, русский рок!" Что это за национализм такой? То есть, неужели все так закомплексованы, что обязательно нужно выделиться, чтобы остальных ущемить? Причем, я уверен, что в Москве мне бы так и сказали: "Да, закомплексованы!". Марина с Сережей и Ильёй - они о русских тяжелого мнения. Они нелегкого мнения о России.

То есть, я хочу сказать: все критики и многие рок-музыканты все время пытаются выделить наш рок в некую самостоятельную величину, способную соперничать с остальными величинами (иногда и вместе взятыми), совершенно не понимая того факта, что рок -это не ТОП-20 в "Биллборде", что никто там не соперничает, что это - не стахановское движение. Рок - это гора, в которой роют тоннели с разных сторон, с разной скоростью и по разной технологии, и не обязательно к центру. Это движение сквозь гущу навороченных за последние несколько тысяч лет артефактов к какому-то источнику, который теоретически есть, и плодами которого мы сегодня пользуемся, но от которого мы отказались, сменив нормальное сознание на научное. Я не склонен выделять рок-н-ролл из общей культуры, которая всегда существовала, продолжается и будет продолжаться, вне зависимости от того, участвуем мы в этом или нет.

Получилось так, что общечеловеческая культура была, потом она попала в музей. Человечество ею питалось и как-то двигалось - вбок или вверх. Я хочу сказать, что творчество Шнитке при всем моем уважении к нему, все-таки очень элитарно, и задумывалось как элитарное. То же относится, скажем, к Филиппу Глассу. А рок-н-ролл - это возврат к корням.