Роковые женщины советского кино - [28]

На исходе горбачевской перестройки, в 1988 году, развалился и ее третий брак – с Владимиром Гусаковым.

Когда он связывал свою судьбу с Лужиной и переехал к ней в Москву, он наверняка рассчитывал, что теперь изменится не только его личная жизнь, но и творческая. Ведь в Москве находятся две крупнейшие киностудии страны («Мосфильм» и Киностудия имени Горького), а это значило, что шансов заявить о себе как о талантливом сценаристе было больше. Но все эти ожидания не оправдались. За десять лет пребывания в Москве Гусакову удалось пристроить только один (!) свой сценарий, да и тот снимать не стали, ограничившись выплатой аванса в размере 1 тысячи рублей. Так что главным кормильцем в семье была Лужина: работала в театре, а также ездила по стране с концертами и изредка снималась.

«Поскольку считалось, что Гусаков работает над очередным сценарием, я стремилась освободить его от бытовых проблем… Муж дни напролет проводил без дела и, естественно, привык к легкой беззаботной жизни. Все это я видела, но ничего не могла с собой поделать: влюблена была безумно.

Могла сорваться из гастрольной поездки, прилететь в Москву за полночь, просто соскучившись по нему. Однажды приехала, вошла в квартиру… В своей спаленке мирно сопит Паша, а наша постель нетронута, мужа нет. Обессилено опустилась в кресло. Эх, Володя, где же ты пропадаешь, с кем проводишь ночи?

Из своих нескончаемых поездок я старалась всякий раз привезти подарки для мужа и сына. Но с некоторых пор Володя перестал меня встречать. Навьюченная пакетами, я была вынуждена брать такси и добираться из аэропорта самостоятельно. Это, конечно же, было плохим знаком.

И вот в очередной раз возвращаюсь со съемок, открываю дверь своим ключом – и что я вижу? На часах всего лишь полдень, а в квартире шум и гам, на кухне курят какие-то длинноногие девицы, кругом пустые бутылки. Причем на меня никто даже внимания не обращает! Как заору: «А ну пошли все вон отсюда!» Их как ветром сдуло.

Когда квартира опустела, я обнаружила, что муж улизнул вместе с девицами. Зато оставил в качестве адвоката своего приятеля, который вкрадчиво повторял: «Ты его прости! Ну подумаешь – раз в жизни решил погулять…»

Смешно сказать: хитроумный маневр мужа удался. Когда он вернулся, я уже перегорела. Володя мягко меня приобнял: «Согласись, ты погорячилась. Ну – ведь все хорошо? Больше не сердишься?» Я так его любила, что готова была согласиться даже с тем, что розы растут на деревьях… Но ревновать я не перестала, муж постоянно давал повод…

В конце концов Володя меня все-таки бросил. Ушел к одной из тех длинноногих блондинок, что я застала в доме, вернувшись с гастролей. Когда объявил, что мы расстаемся, я цеплялась за него, плакала, умоляла: «Останься! Ты пожалеешь!» Он разжал мои руки и молча вышел. Тогда я сыпанула в дрожащую ладонь горсть таблеток. Запила водой. Жить больше было незачем…

Я не рассчитала дозу и не умерла. Но когда обморочный сон улетучился, ему на смену пришли угрызения совести: «Как я могла? У меня же сын! Если меня предали, это не значит, что и я имею право на предательство. Как посмела не подумать о Пашке»?

Придя в себя, я поняла: это возмездие. Володя оставил меня так же беспощадно, как в свое время я бросила Шувалова. Наверное, так мне и надо! Но какая мука и какой стыд…»

Заметим, что в той семье у Гусакова тоже ничего не сложились – супруги, родив трех детей, в итоге развелись.

Но и Лариса недолго была одинокой. И вскоре сошлась с администратором областной филармонии Вячеславом Матвеевым. Отметим, что и этот человек был моложе актрисы на 10 лет. И, значит, априори вряд ли смог бы стать тем человеком, который проживет с Лужиной до глубокой старости. Но она кинулась в новый роман как в омут.

«В мужчинах меня всегда привлекал какой-то магнетизм. Человек может быть совершенно некрасивым, но чувствуешь в нем такое мужское начало, что… Раньше на съемках, если не было мужчины, молодого человека, который бы меня привлекал, я не могла работать, у меня ничего не получалось.

Многое зависит от того, как ты к семье относишься, стараешься ли сохранить ее во что бы то ни стало. Надо тут уметь вперед заглядывать. Я не умела, жила в любви одним днем…»

Что касается творчества, то в 90 е годы Лужина почти не снималась в новых фильмах. Достаточно сказать, что в период с 1991-го по 1999 год она добавила в свой послужной список участие только в пяти кинокартинах. Это был самый низкий показатель в ее карьере.

Зато на театральные подмостки Лужина выходила гораздо чаще. Так как в Театре-студии киноактера у нее была всего лишь одна роль – в спектакле «На дне», она часто играла в антрепризах. Осенью 1995 года она сыграла две главные роли в театре «Мир искусства», в феврале следующего года вышла в роли Шамраевой в «Чайке» (театр «Ангажемент»). И хотя больших денег актриса на этом не заработала (основным добытчиком стал ее муж, который устроился работать в коммерческую фирму), однако проблему занятости она для себя тогда решила.

Сын Лужиной Павел, в отличие от матери, в актеры идти не захотел. Он даже отказался поступать во ВГИК, когда пришла пора идти в армию. Отслужил два года в стройбате. Вернувшись на гражданку, устроился работать на «Мосфильм» и одновременно пошел учиться на звукооператора.