Роковой шторм - [3]

— Ну как он? — спросил пожилой банкир, мсье Фон-тень..

— Он крепок духом, хотя жалуется на постоянные стычки с этим английским псом, приставленным сторожить его, — сэром Гудзоном Лоу. Прошу прощения, капитан Торп, можно проклинать, как собаку, одного человека, не затрагивая чести всей нации. Вы согласны? Итак, союзники, эти английские канальи, французские бурбоны, Австрия и Россия потакают мелким тиранам. Они отказывают императору в истинном титуле, именуя его просто генерал Наполеон — звание, которое он перерос после африканской кампании двадцать лет назад! Они перлюстрируют всю его переписку, в том числе и не имеющую значения. Они ищут тайные послания в пакетах с едой и вином, посланных его друзьями и родственниками, и стремятся убрать с острова каждого, кто, по их мнению, слишком много сочувствует. Но наш император не побежден. Он мстит им тем, что блюда, доставляемые ему, значительно изысканнее, чем любой из этих жалких английских офицеришек мечтал бы хоть раз отведать. Отказываясь признавать тех, кто обращается к нему с просьбой об аудиенции неподобающим образом, он закрывает доступ союзникам, однако двор открыт остальным посетителям острова.

— А они не заходят самовольно в его апартаменты? — хмурясь, спросил мсье Фонтень.

— Не осмеливаются. Наполеон вооружил себя и свою свиту. Они жизнью поклялись защищать двор. Если сэр Гудзон Лоу спровоцирует какой-нибудь несчастный случай с императором, его ждет ненависть Европы и собственного правительства. Общественное мнение склоняется в пользу императора. Мысль о человеке, который на всю жизнь прикован к скалистому острову, подобно Прометею, терзаемому хищными птицами, не слишком приятна общественной совести. Но довольно. Есть дела поважнее.

Капитан Торп оторвал взгляд от говорившего и угрюмо посмотрел на Джулию, сжимая стакан с бренди в кулаке. Он заметил золотую пчелу — символ верности Наполеону, — приколотую к черной бархотке на ее шее, и его голубые глаза потемнели. Встретившись с недоуменным взглядом Джулии, он намеренно отвел глаза.

Пальцы девушки сжали подлокотник кресла. Для нее было внове чувствовать себя нежеланной. Большинство знакомых мужчин были счастливы ее присутствию. Она сознавала свои преимущества перед другими женщинами: ведь ее допускали на подобные советы благодаря ее чересчур снисходительному отцу и его друзьям. И в то же время ей было ясно, что это позволялось ради ее же блага и того вклада, который она была способна внести. Джулию раздражало, что о ней судили лишь по внешности и недооценивали ее способности. Капитан Торп даже не пытался скрыть свое мнение, и она восприняла это как прямое оскорбление.

Отвернувшись от капитана, девушка встретилась взглядом с Марселем де Груа. Улыбаясь с полузакрытыми глазами, он приподнял стакан, отдавая дань ее красоте. Жест был для Джулии привычен, но, как ни странно, лесть не тронула ее. Что же так расстроило ее, сделав безрадостным и восхищение, и его отсутствие?

Одноглазый генерал придвинул стул ближе к столу и перешел почти на шепот:

— Наш император, мсье, мадемуазель, намеревается покинуть остров Святой Елены в августе этого года. К октябрю он достигнет Мальты, это будет первая остановка на Пути. Он возвратится в Европу как хозяин!

— В августе! — воскликнул Фонтень, часто моргая. — Остается менее пяти месяцев. Как же мы успеем устроить его побег найти корабль, нанять людей и снабдить их оружием за такое короткое время? К тому же полмира отделяет нас от места его заточения! Подумайте сами, мой друг!

— Все спланировано заранее. Эти детали и многие другие, о которых вы и не подумали, проработаны нашим императором, виртуозно владеющим логикой. Прежде всего судно действительно необходимо, как вы изволили заметить. Именно поэтому капитан Торп, по счастливой случайности прибывший в город, приглашен на нашу встречу. Люди? Оружие? Если предусмотрено участие армии, вопрос отпадает сам собой. Император не намерен рисковать жизнью своих верных сторонников. Как же тогда, спросите вы, собирается он организовать побег? Намеревается ли спрятаться в пустой винной бочке, или переодеться простым портовым грузчиком или солдатом? Нет, тысячу раз нет! Такое поведение недостойно человека, носившего мантию императора, человека, покупавшего и продававшего царства, раздававшего короны и диадемы как подарки!

Банкир, не слишком ценивший дар красноречия, выглядел довольно уныло:

— Может быть, он улетит?

— Вы пессимист, дорогой Фонтень, — парировал генерал. — Он уйдет, без сомнения, как и положено императору и повелителю, натянув нос тем, кто уверен, что он связан по рукам и ногам.

— И, полагаю, купит билет на судно Ост-индской компании?

— Все будет значительно сложнее, хотя в то же время и просто. Это великолепный план, действительно блестящий, и большая доля его успеха зависит, как я уже сказал, от людей, находящихся среди нас, от капитана Торпа, а также мсье Робо.

— Я убежден, что план — воистину чудесен, генерал. Не пора ли ознакомиться с ним, чтобы оценить его по достоинству?

Генерал Монтиньяк, наслаждаясь минутой, улыбнулся и покачал головой: