Его устами требовательно и агрессивно говорил законник. Сильвия слегка пошевелилась. Поль де Вирье почувствовал, как она задрожала.
— О, Билл, не говори так. Я знаю, ты спас мне жизнь, но я хочу забыть… — простонала она. А затем всхлипнула: — Они убили Анну Вольски… — Она разразилась рыданиями. — Я не хотела о ней думать. Я заставляла себя о ней не думать. Но теперь я никогда, никогда не буду думать ни о ком, кроме нее!
Поль де Вирье обернулся под покровом темноты и, обняв Сильвию за стройное плечо, притянул ее к себе.
Жалость и покровительственная нежность наполнили сердце графа и унесли его в высшие сферы, доселе ему незнакомые.
— Не говори так, моя дорогая, — прошептал он, нежно прижимаясь щекой к ее щеке, словно ласкал ребенка. — Это было бы жестоко по отношению к живым, к тем, кто любит… кто обожает тебя.
Затем он поднял голову и воскликнул уже совершенно иным тоном:
— Не беспокойтесь, мистер Честер, что эти бесчестные люди уйдут от наказания! Бедная мадам Вольски, конечно же, будет отмщена. Миссис Бейли даст показания, но только письменные, вам известно, конечно, французское правосудие, но вы не представляете себе, как оно выглядит на практике. Даже ради того, чтобы отправить мадам Вахнер и ее Фрица на гильотину, я не согласился бы подвергнуть миссис Бейли такому испытанию, как дача свидетельских показаний во французском суде.
— Но разве возможно этого избежать? — тихо спросил Честер.
Поль де Вирье заколебался, потом склонился вперед и, еще теснее прижав к себе Сильвию, выговорил слова, которые произносить не собирался:
— Я должен вам кое-что объявить, мистер Честер. И не сомневаюсь, вы от всей души меня поздравите. Миссис Бейли оказала мне честь, согласившись сделаться моей супругой. Но сегодня вечером вы увезете ее обратно в Англию. — Помолчав несколько мгновений, он торжественно добавил: — Я клянусь ей всем, что для меня свято, оставить игру…
Честер был поражен. Как же он был слеп, как наивен! Он нисколько не сомневался в том, что Сильвия отказала Полю де Вирье, и его огорчало подозрение, а скорее, уверенность, что это мудрое решение далось ей не без труда.
Но женщины — странные создания, да и французы тоже…
И все же его чувства к человеку, сидящему напротив, были сейчас совершенно иными, чем прежде. Теперь Поль де Вирье вызывал у него симпатию, более того, уважение. Если бы не граф, этот женственный щеголь и неисправимый игрок, где была бы сейчас Сильвия?
Подумав так, Честер внутренне содрогнулся. Он склонил голову и взял Поля де Вирье за левую руку.
— Поздравляю вас, — сказал он просто и сердечно. — Вы заслужили это счастье. — Затем, обращаясь к Сильвии, он добавил спокойно: — Дорогая, это ему, а не мне, ты обязана жизнью.
